вопрос к историку человека

[bgmt]

Мы (понятно, кто мы) много читали про сталинское время. Я застал его ребёнком, и я помню, как мне становилось страшно, когда на улице мама обращалась ко мне по-французски (она пыталась меня учить, я сопротивлялся): у меня было твёрдое убеждение, что на улице нельзя говорить не по-русски, опасно. Мне вроде никто этого не объяснял, да и не то чтобы это было особенно верно.
Лучшее, что я читал - это не лагерные романы, а "До свиданья, мальчики". За счёт умолчаний и за счёт абсолютно понятной (нам) амбивалентности.
Но вот чего я никогда, никогда не читал - в романах или в дневниках, и в рассказах не слышал - это того, как чувствовал себя среди всеобщего оптимизма и энтузиазма человек, который понимал, что вокруг делается. Они ж были? Хотя кто они были, приходится гадать и говорить себе: ну вот Эренбург, он умный еврей, царедворец, он до того написал "Хулио Хуренито" и "12 трубок", он написал потом "Да разве могут дети юга", он всё видел и всё понимал; но это логический вывод, доказательств нет. Вот, казалось мне, Чуковский, ну как он мог поддаться? Но вышли дневники Чуковского, и непохоже, что Сталина он хвалил для гебешного читателя. Хотя и тут не доказать. Вот Зощенко; что у него стёб, что нет? Я не знаю.
Но, конечно, были. Безымянные для нас. Для меня, по крайней мере.
Так вот - как себя чувствовал человек, окружённый страной молодого фашизма, честно принимающей себя за страну светлого будущего? Что было у него в голове, когда он  себя не выдавал ничем, нигде и никогда? Это ведь не то, что мы называли в 60-70е внутренней эмиграцией, не то, что называем ею сейчас. Это абсолютное молчание. Человек же не может без общества, значит, у таких людей были друзья; но я сомневаюсь, чтобы многие из таких могли позволить себе роскошь откровенности с друзьями.
Прав ли я, что это нигде не описано (ну, кроме Орвелла)(мне справедливо отвечают, что у Орвелла тоже нет)?

История занимается событиями. Человек живёт не в среде событий, а в среде восприятия событий. Это единственное, что было бы мне в истории интересно. Но где эти историки?

Comments

[redtigra.livejournal.com]

а моя - что дед. дед (мне прадед) три недели был вроде председателем РВС, а потом сказал, что с бандитами и грабителями дела иметь не желает, и всю жизнь, по крайней мере дома, нес большевиков по кочкам неостановимо. а мама была положительный такой ребенок и очень расстраивалась, но ни о каком павликоморозове, конечно, и речи не было. умер прадед в восьмидесятых, я его довольно неплохо помню. но он вообще был глыба-человек.

[bgmt.livejournal.com]

Очень мало я знаю людей, у которых кто-нибудь не принимал участия в революции.
Я знал - к сожалению, только ребёнком, а потом он умер - человека, который был большевиком до 17 года, а в 17 перешёл в меньшевики. Он вышел из лагеря живым в 54 году, с отбитой печенью, от того и умер. А в февральской, вероятно, принимал участие, да может и в октябрьской - я не запомнил ведь, когда точно он вышел из большевиков.

[kukushka-kryaka.livejournal.com]

Прикольно У нас один год рождения, просто я поздний ребенок поздних детей.


Вот февральская революция деду понравилась - и было бы странно, если бы нет- хоть за человека в собственной стране стали считать.