Une vie

Выступление Окуджавы 14 марта 1979 г. в Беркли.



Чудесное выступление.

Ровно 14 марта 1979 г. мы прилетели из Ленинграда в Вену.

Через не понять кого (ФБ!) я вышел на изумительные записи Окуджавы, как пишут, 60 года. "Старое радио". Удовольствие - для тех, кто Окуджаву по-прежнему любит - колоссальное. Он ведь там поёт ещё без самоцитирования, без фиоритур, просто.
Но вот что это - я не понимаю. Пишут, "недавно найденная" запись. Эта запись, в гораздо худшем виде, у меня есть, с середины шестидесятых; та же последовательность, то же исполнение. Но качество! Вместо жуткого качества магнитофонных записей тех времён - студийное. Однако никак невозможно, чтобы его записывали в студии. Да и пишут - домашняя запись. Даже если магнитофон был со скоростью 38, всё равно должны быть шумы, дефекты. (И они есть на моей кассете, переписанной с бобины, переписанной с другой бобины, и так эн раз). Неужели можно так очистить? Я считал, что при очистке происходит обеднение, срезаются верхи и низы, что никак нельзя сделать так, как будто с самого начала записали профессионально. А тут - есть такое впечатление.
В общем, получите удовольствие.

А ещё мы посмотрели (случайно: только что у Мблы поставили стекловолокно, ютюбы так и бегают, а до того спотыкались!) фильм "Арбатский романс". Я не думал, когда запускал, что досмотрю до конца, а сейчас вот про него пишу. Фильм правильный. Не гениальный, и с отдельными недостатками, отражающими, впрочем, жизнь - но не Окуджаву (очень ужасно, когда толпа КСПшников орёт "Простите пехоте"), но правильный.
И для меня - напоминание о той стране, которую мы потеряли. Тут "мы", потому что я не вижу здесь разницы между мною и теми жителями России, которые принадлежали этой стране. Вот разница между советским временем + 90е и сейчас, как она мне видится: тогда внутри по-разному гнусного государства была ещё и страна, у которой была душа. Извините за термин. Но другого не вижу. От нынешнего как бы интеллигентского издевательства над наивностью "возьмёмся за руки, друзья" (которую пела Джоан Баэз перед Нотр-Дам по-русски в Рождество 80 года, и это был не пустяк),  мне холодно и хочется туда, где нет этой интеллигенции. "Ах, какие мы были тогда глупые, любили Окуджаву, прямо стыдно." Да, мне стыдно. За тех, кто так. Это предательство своей юности, это - цитируя  Чуковского из "от двух до пяти" - "акулов не бывает":

"- Акулов не бывает!

Ибо ничего диковинного для них вообще на земле не бывает, а есть только хлеб да капуста, да сапоги, да рубли."

Ну, реалии изменились. Подумаешь.

Я давно думаю, почему именно Окуджава оказался так нужен. Он не крупный поэт, он не великий композитор. Из песенников - как поэт, Галич крупнее; как композитор, Клячкин куда интереснее. Но - извините за выражение, которое нынче неприлично - и этот факт, то, что оно неприлично, очень много скажет о времени будущему историку культуры - он сохранил народу душу. Именно он. Он западал в душу немедленно, он узнавался с первых нот, не мелодией, а интонацией мелодии, да и не только: вот я помню, как в физической лаборатории я стал на чём-то вроде телеграфного ключа выбивать ритм "вы слышите, грохочут сапоги"; оказалось, что оно узнаётся с полутакта, без мелодии даже. А потом как-то я услышал, как человек насвистывал "Дежурного по апрелю", и ни малейших сомнений, что это Окуджава, не могло возникнуть. Он эту душу не сохранил даже, а скорее воскресил, вытянул из-под коросты. А короста послевоенная и послесталинская была огого. Ну не он один, наверно. А вот никто больше поимённо в голову не приходит.

И вот - почему? Мне совсем недавно пришёл в голову ответ, который может показаться странным. Я искал общее в его текстах. Очевидное общее - "романтика", референции, которые возбуждают узнавание своих чувств, резонанс. То есть то, что характеризует именно непервоклассного поэта. И таких непервоклассных была тьма. Я уж и фамилий не помню - ну, скажем, Винокуров. Все забыты, а резонанс с Окуджавой оказался вдруг гигантским. "Из каждого окошка, где музыка слышна".  Этот резонанс длился всё время, пока была надежда. (А она была). И исчез, когда жизнь стала "без акулов". (Это, кстати, не совсем верно: темой интересного исследования, которую мне не поднять, была бы трактовка прагматизма как романтики, потому что любая сверхидея может служить и служит основанием для романтики, любой человек чему-то служит, вот только то, чему он служит, может быть довольно ужасно. Посредине между романтикой человечности и романтикой фашизма лежит романтика прагматизма).

Так вот, ответ, с которым я играю сейчас - это достоинство. Любой текст Окуджавы или выражает достоинство, или просто является монологом человека, который имеет очевидное чувство собственного достоинства. Достоинство - это то, чего трагически не хватает в русской культуре. (От этого, в частности, и агрессия, и "ты меня уважаешь", и почти что поиск - кто бы меня (нас) ещё оскорбил? - и вставание с колен, и разговоры о том, где русских любят, а где не любят, которые так странно слушать, отвыкнув, и много что ещё). С Окуджавой человек испытывал чувство достоинства. Много что ещё, но, может быть, это самое важное. У Окуджавы всюду - чуть отдалённый автор, смотрящий на самого себя или на героя добро, но спокойно и без преувеличения. "Как обаятельны для тех, кто понимает, все наши глупости и мелкие злодейства... Фотограф щёлкает, и птичка вылетает". Антипод истерики и рванья рубахи на груди. Даже в как бы более напряжённых песнях - "А как первая любовь...", скажем - всё равно, за кадром отстранение: Окуджава антипод ещё и выходящей нынче на первый план во всём мире виктимности. ("Девочка по имени Отрада"...)

И вот сейчас, пока я это пишу, мне пришло в голову совсем странное сравнение, на котором я уж точно не буду настаивать. Я очень люблю Шагала. И люблю я его за две вещи, которые, может быть, одна и та же вещь: за колоссальное количество жизни - картина пропитана жизнью, она сама живёт - и за этих вот его животных, рассеянных по любому полотну, коз, рыб, коров, птиц - но это всё одно и то же: скорее всего, надо их назвать взглядом вечности. Шагал может сколько угодно писать на библейские сюжеты, он не иудей, не христианин и не совсем атеист: вечность (и даже Вечность) представлена взглядом шагаловских животных. Они - Наблюдатель всего прочего, что происходит на полотне. И вот - пусть Шагал гениальный художник, а Окуджаву никак не повернётся язык назвать гениальным - он тоже абсолютно жив и у него тоже есть Наблюдатель.

В данный момент архивы на Mediafire, чтобы не надо было скачивать по файлу, закачиваются. Через часок будут там, я думаю.

Благодарят меня, но на самом деле надо благодарить человека, который это всё изначально оцифровал и выложил. Я думал, что потерял его координаты, но пошарив у себя в гмейле, нашёл. Вот ссылка на мой пост того времени, где гораздо всё подробнее написано. Конечно, ничего скачать с rapidshare давно нельзя, но у меня всё скачано. Человека звали в ЖЖ sebur, журнал имеет место, но  заброшен (по крайней мере, неподзамочных постов нет с 2008 года). Я ошибся про "молодое поколение", он 1956 года рождения. Я посмотрю, сколько у меня свободного места на free.fr, возможно, надо всё или хотя бы часть залить туда, если выйдет. Это 1 Гб. Когда залью, напишу.

С подачи Лейбова, спасибо ему.

Мне попалась книжка интервью с Окуджавой. Плохая книжка, плохо перемешанный винегрет, но есть интересное.
В частности:

( Read more... )