вопрос к историку человека

[bgmt]

Мы (понятно, кто мы) много читали про сталинское время. Я застал его ребёнком, и я помню, как мне становилось страшно, когда на улице мама обращалась ко мне по-французски (она пыталась меня учить, я сопротивлялся): у меня было твёрдое убеждение, что на улице нельзя говорить не по-русски, опасно. Мне вроде никто этого не объяснял, да и не то чтобы это было особенно верно.
Лучшее, что я читал - это не лагерные романы, а "До свиданья, мальчики". За счёт умолчаний и за счёт абсолютно понятной (нам) амбивалентности.
Но вот чего я никогда, никогда не читал - в романах или в дневниках, и в рассказах не слышал - это того, как чувствовал себя среди всеобщего оптимизма и энтузиазма человек, который понимал, что вокруг делается. Они ж были? Хотя кто они были, приходится гадать и говорить себе: ну вот Эренбург, он умный еврей, царедворец, он до того написал "Хулио Хуренито" и "12 трубок", он написал потом "Да разве могут дети юга", он всё видел и всё понимал; но это логический вывод, доказательств нет. Вот, казалось мне, Чуковский, ну как он мог поддаться? Но вышли дневники Чуковского, и непохоже, что Сталина он хвалил для гебешного читателя. Хотя и тут не доказать. Вот Зощенко; что у него стёб, что нет? Я не знаю.
Но, конечно, были. Безымянные для нас. Для меня, по крайней мере.
Так вот - как себя чувствовал человек, окружённый страной молодого фашизма, честно принимающей себя за страну светлого будущего? Что было у него в голове, когда он  себя не выдавал ничем, нигде и никогда? Это ведь не то, что мы называли в 60-70е внутренней эмиграцией, не то, что называем ею сейчас. Это абсолютное молчание. Человек же не может без общества, значит, у таких людей были друзья; но я сомневаюсь, чтобы многие из таких могли позволить себе роскошь откровенности с друзьями.
Прав ли я, что это нигде не описано (ну, кроме Орвелла)(мне справедливо отвечают, что у Орвелла тоже нет)?

История занимается событиями. Человек живёт не в среде событий, а в среде восприятия событий. Это единственное, что было бы мне в истории интересно. Но где эти историки?

Comments

[lemaet.livejournal.com]

Ну вы же помните, что моя мама написала про деда. Он, конечно понимал, но в своих ( большевистских ?) пределах. Термидор и т. д.
А вот могу описать, что чувствовали по отношению к его разговорам другие. Дед, как известно, постоянно высказывался, наплевав на все и почему- то не пострадал.
Я, девятилетняя , как- то сказала маме, что не могу ходить к деду из-за этих разговоров
: я ведь пионерка. А еще через 30 лет троюродная сестра упрекнула меня:" Ты, как Борис Евгеньевич, все мрачно критикуешь-- помню, он приходил к нам, я слушала, потом выходила в коридор. Голова пухла: Как все плохо!
Кстати, есть еще роман Грековой: "Свежо предание". Но опять, скорее о жертве.

[lemaet.livejournal.com]

Опять не по теме? Могу добавить, что мама была озадачена моей просьбой. Как- то позже рассказала, что они с папой спорили: надо ли, чтобы дети были в курсе? Папа был против. Но он и не был противником власти, вроде деда. А мама- за. Вот она, пожалуй, и была тем, кто молчал, согласившись с папой. Как и бабушка.

[bgmt.livejournal.com]

Очень интересно.