bgmt | Entries tagged with выборы

Я прочёл очень интересную статью в "Монде", где подробнейшим образом анализируется политическая ситуация во Франции после президентских выборов. Подробнейше - значит есть цифры по всем пунктам, не только сколько за кого голосовали (это все знают), а сколько из голосовавших за Х в первом туре голосовали за Y во втором, какова была мотивация (скажем, среди голосовавших за Макрона - программа/личность/не дать пройти Ле Пен (последнее - 43% голосовавших за Макрона!), сравнение с прошлыми выборами, в общем, спрашивайте, отвечено.

Но я не в силах переводить статью с французского на русский. Неподъёмно. Так что кто не знает языка, пробуйте автопереводчик, авось повезёт и не выйдет чуши. А кто знает, прочтите обязательно.

Вообще, тут сейчас очень интересно. Впервые за долгое время - во Франции интересно, конечно, но до сих пор это не особо касалось политики. Или только в виде анекдота, как в момент, когда Стросс-Кан выпал из кандидатов.

Теперь вот что.
Меня многие уже пытались уверить, что никакой интриги в выборах не было: очевидно было, что победит Макрон. Опросы, то, сё.
Давайте смотреть пристальнее.
В 2002 году, насколько я помню, все были уверены, что во втором туре будут Ширак и Жоспен. Не помню про опросы, но ничего другого опросы показать бы не могли, .это было общее место.
Как известно, во втором туре был Ширак и Ле Пен-отец, что привело к тому, что тогда ещё не называли мемом: идея голосовать за Ширака с бельевой прищепкой на носу. Чтоб показать, что не за Ширака, а против Ле Пена. (Идея провалилась, так как было объявлено, что прищепка на носу оповещает окружающих о выборе в голосовании, а это на избирательном участке запрещено).
Почему так случилось? Ровно потому, что очень много народу сказало себе, что Жоспен же и так пройдёт, давайте я (выбор: не проголосую, потому что на каникулах (наш случай), проголосую за какого-нибудь очень мне симпатичного кандидата, который заведомо не пройдёт во второй тур, но раз такое дело, и никакой опасности нет, какая разница?) Голоса, которые при серьёзном отношении к ситуации были бы отданы Жоспену, разлетелись по семи ветрам. Не помню, сколько там было левых кандидатов в первом туре, много.
Такая ситуация всегда возможна. Основной опасностью на этих выборах во втором туре был неприход на выборы, или голосование пустым бюллетенем. Я от достаточно многих слышал, что они об этом подумывают, потому что Макрон им тоже не нравится. Конечно, Ле Пен не нравится им гораздо больше, но ведь ясно, что Макрон победит, так что же?
Сколько таких, кто мог так поступить? Ну вот те самые 43% из проголосовавших за Макрона исключительно потому, что надо не пустить Ле Пен, плюс те, кто и в реальности не голосовал или голосовал "blanc". Это очень много. Слава богу, эти 43% состоялись - пошли и опустили конвертик.

А с другой стороны такой опасности не было. Все, кто хотел, чтобы Марин Ле Пен пришла к власти, за неё голосовали и не собирались уклоняться. И по той причине, что нет зеркальной мотивации ("только не Макрон"), и по той, что они вообще сильно дисциплинированнее.

Сейчас наступает второе отделение: выбор кандидатов на парламентские выборы. Похоже, что стратегия Макрона абсолютно нова. Подождём, когда появится полный список его кандидатов, но уже очень интересно и абсолютно невиданно. Он ставит на не профессиональных политиков. Имеющих другую работу.и готовых её прервать ради работы депутатом. Не сидевших годами в парламенте, ничего не делая. Сработает ли это, не знаю. Но если учесть, что до сих пор французский парламент был странным заведением - парламентарии почти никогда не предлагали законопроектов сами, их предлагало правительство, а они только голосовали за и против (ну, после обсуждения, но не такого, как сто лет назад, когда речи в парламенте печатались в газетах), они очень часто отсутствовали во время голосования и закон проходил каким-то смешным числом голосов, избиратель, как правило, голосовал за партию, а не за кандидата (большинство не знало, кто их депутат), они очень часто совмещали депутатство с мэрством (и мэрами работали за совесть, в отличие) и пр. У нас нет культуры "писем депутату", как в англосаксонских странах. Я бы очень хотел, чтобы это изменилось. Возможно, что изменится. Авось.

Добавление к мблиному посту, который под катом:

въезжая уже в полвосьмого домой, а там узенькая такая кривая дорожка между строений и тракторов, потом через поле к нашему дому, стоящему как сиротиночка посреди поля: с одной стороны не знаю что, с другой поле маковое, но маки скоро изведут, сорняки ведь, - встретили хозяина. Хозяин - фермер. Это значит, что с одной стороны, он, видимо, довольно богат: довльно большой виноградник, поле лавандина, поле чего-то ещё (какие-то японские жёлтые цветочки, которые якоды обладают антиканцерогенным действием), и, наверно, ютящаяся тут же зала для проведения торжеств - тоже его. А с другой стороны, он непрерывно работае руками. То в поле, то чинит что-то, то траву косит у дороги. Не видел я его без работы. Кончил агрономический, кажется, факультет в Люмини (там марсельский университет), происходит отсюда, но почему-то ни малейшего местного акцента.

Так вот, полвосьмого. Он нам машет, я открываю окно машины, он говорит "бельгийцы сказали, что всё в порядке!" Потом начинает обсуждать, что будет на législatives. И ни единой секунды ему в голову не пришло, что а вдруг мы за Лё Пен? Но ведь и нам не приходило, что, может быть, он за Лё Пен (а ведь это регион, где за неё большинство!) - смотришь на человека, видишь, невозможно. Пообсуждали полный провал социалистов, я говорю "а я ведь голосовал за Олланда", он отвечает "ну так ведь иначе был бы Саркози!"

Свой своему свой.

PS И тут Мбла прочла последние новости: оказыается, регион PACA, где мы в данный момент сидим за столом, который всекгда считался бастионом НФ, проголосовал за Макрона. VIve la France, однако! Kукареку!
( Read more... )

Уууууф!

Но остаются les législatives. Остаётся рекордное число не только не пришедших на выборы, но и пришедших, только чтобы опустить пустой конверт. Остаётся, самое печальное, рекордное число проголосовавших за Национальный Фронт.

И всё-таки прежде всего уф.

Вот подробное изложение, за ссылку на которое я благодарю Колю Китанина. По-русски.

Тем временем творятся чудеса. Таксомоторная фирма объявила, что будет завтра беспатно возить желающих на избирательные участки и с них. Люди прощаются словами "bonnes élections!" Сослуживец раздаёт листовки. Всё, чтобы избежать неучастия в выборах. В Пантеон и в Музей иммиграции (я не был ни там, ни там) будут пускать завтра бесплатно, если покажешь карточку избирателя со штампом, что проголосовал. Было бы смешно, кабы не было тревожно.

Но вот вчера на тропе по верхотуре между Кассисом и Ля Сьота мы встретили старичка, на вид лет девяноста, с маленькой лохматой собачкой. С двумя палками, как бы туристско-ходильными, но с резиновыми наконечниками. Он на них опирался как старик, а не как randonneur, но бодро шёл. Остановился при виде собаки Тани, стал со мной разговаривать. Живёт один, у него только собака, а собаке - пятнадцать лет (не скажешь). Я говорю "пятнадцать лет, страшно ведь!" - а он отвечает "так я и сам... немолод..." И. прощаясь, сказал "собака это хорошо. Она не будет меня агитировать за CGT" (левый профсоюз). И вот я думаю: он ведь пойдёт голосовать. Он симпатичен. Но я не уверен, что он не пойдёт голосовать за Марину. Мы ведь сейчас в PACA, тут в первом туре Марина получила большинство.

Газета Le Parisien приводит результаты анализа происхождения и распространения хакнутых и вброшенных документов, касающихся Макрона. У меня нет сил переводить с французского, попробуйте гугл-транслейтор, кто не знает языка; я не пробовал, качества результата не знаю. Но так или иначе, у истоков стоит ультраправый американский форум 4chan, по-видимому, его подразделение /pol/ (я недостаточно разбираюсь в названиях, чтобы понять соотношение между этими двумя названиями: по-французски /pol/ de 4chan, de эквивалентно английскому of). Про форум говорится, что он собирает не только американских ультраправых и сторонников Трампа, но и сторонников Путина. Основная масса документов подлинная, вброс фальшивок касается пресловутых "счетов на Багамах", упоминание которых Мариной привело к возбуждению судебного дела о клевете, а также личной жизни Макрона. (Французские судебные инстанции подтверждают, что их нет). Впрочем, проверить такую массу документов занимает время, которого не было пока что. Дальше, тыкая в ссылки в статье, можно увидеть картину распространения. Как говорит автор анализа, бельгийский учёный Nicolas Vanderbies, распространение сначала шло среди американских ультраправых, потом - он употребляет слово "руссофилы", но я не знаю, что это точно значит в его языке, и уже после этого распространением занялись некоторые чины из Национального Фронта.

Вот ссылка на статью.

Я погуглил Nicolas Vanderbies. Он ассистент и докторант в Université Catholique de Louvain (вполне почтенное заведение). Тема его диссертации - репутационные кризисы в социальных сетях. Вот кусок из его резюме:

Je suis assistant dans le département de relations publiques de l’Université Catholique de Louvain où je mène une thèse sur les crises de réputation des organisations sur le World Wide Web dans le Laboratoire d'Analyse des Systèmes de Communication des Organisations. Consultant dans le domaine de la réputation, de la communication sensible et des réseaux sociaux, je suis également auteur du blog Reputatio Lab et chroniqueur pour la RTBF ( Radio /TV), Rue89 et Mycommunitymanager.fr.

Enfin, j'interviens en tant que conférencier ou formateur sur le thème de l’e-réputation, des médias sociaux, des crises de réputation sur le World Wide Web, et la formation de l’opinion ou de l’influence.

Я полагаю, что никаких оснований не доверять его методике у меня нет.

Я должен покаяться. Я раньше считал Wikileaks полезным явлением. Я продолжаю считать, что разглашение государственных секретов может быть очень полезно - потому что любая администрация стремится увильнуть от контроля - но я не вижу механизма, который отделял бы полезное от вредного: потому что у любой администрации должно быть право не всё всегда разглашать. Это другая тема, её я заводить сейчас не хочу.

Но случившееся опубликование в сети девяти гигабайт макроновских емейлов (я просто не понимаю: сколько страниц текста в девяти гигабайтах? Как можно создать девять гигабайт текста?) за день до выборов и в условиях, когда нельзя мгновенно изменить закон, бывший вполне разумным в прошлых условиях, который запрещает обсуждение содержания этой переписки - а значит, запрещает ответ на обвинения, указание на фальшивки (трудно поверить, что их там нет), т.е. создаёт полную беспомощность жертвы, - это радикальное изменение сути предвыборного времени. Раньше просто трудно было поймать хакеров. Сейчас выходит, что хакер всесилен.

Америка или Россия стоит за этим? Других кандидатов нет. Среди политических сил в мире, которым выгоден приход к власти Лё Пен, только трампистам в Америке и спецслужбам в России доступны действия такого масштаба. Незачем искать других кандидатов, вопрос только в том, может ли быть, что одна из этих двух сторон невиновна. Я сомневаюсь. Welcome to the world of cyberwars, Реальных, не как раньше, раньше были цветочки.

Другое дело, что, скорее всего, влияние этого конкретного вброса будет малым (достаточно ли малым? Не знаю). Слава богу, что Лепенихе противостоит Макрон, а не Фийон. Недоверие к Макрону имеет во Франции совсем другую природу (он молод и неопытен, он слишком экономически либерален, он слишком себе доверяет), и за день посеять недоверие к его честности очень трудно. Мы видели это на примере Фийона: чтобы люди поверили, что он действительно клал в карман деньги, выплачивавшиеся в качестве зарплаты его жены, потребовалось много времени и, кроме того, потребовалось доверие французов к французской юридической системе, доверие к тому, что она никого не обвинит по политическому заказу. Тут ничего этого нет - ни времени, ни заведомого доверия. Так что авось этот вброс кончится пшиком. Но за будущее мне очень страшно.

7 мая выборы, а мы тут уезжаем в Люберон и возвращаемся только 13го. Во Франции дикая система: нет открепительных талонов (которые, собственно, и не нужны сейчас в компьютерную эпоху, избиратели смерены, взвешены и перечислены, почему нельзя голосовать где угодно, если система тут же бы поставила галочку в общенациональном списке, понять нельзя). Получаешь по почте карточку избирателя, на ней адрес твоего участка, приходишь, даешь карточку и удостоверение личности, тебя находят в списке этого участка, берёшь не меньше двух бюллетеней и конвертик, заходишь в кабинку, один выбрасываешь в урну (или оба), другой засовываешь в конвертик, подходишь к следующему столу, тебя снова находят в списке, суёшь конверт в пока что закрытую прорезь стеклянной урны, человек торжественно нажимает на ручку и говорит "a voté", конверт проваливается, подходишь к следующему столу, где тебе дают подписаться через дырку в картонке, чтоб не перепутать строчки списка, всё.

Так вот, открепиться нельзя. А вот оставить доверенность можно. Но только жителю той же коммуны, хотя, слава те господи, не обязательно с тем же избирательным участком. А мы тут соседей не знаем настолько, чтобы с ними говорить о выборах. Сначала надо найти согласного, потом заполнить в интернете бумагу с доверенностью ему, отнести её в комиссариат, и они уже сами препроводят доверенность в твою мэрию. И тут оказывается, что желающих оставить доверенность - т.е. уезжающих на начало мая - тьма-тьмущая. И найти доверенного не так легко.

В результате за меня будет голосовать наша ветеринарка. Ей для этого, правда, придётся приехать сюда в Meudon-la-Forêt из настоящего Медона, но она согласна, это десять минут в один конец. У неё тоже просто всё кипит при мысли о возможной Марине. Я не видел ещё несимпатичного ветеринара. Слава им, слава.

В русской прессе я вижу заголовки типа «партия Саркози выиграла региональные выборы», «поражение Национального Фронта» и пр.

Это всё очень неточно и частично неверно, как ни приятна для глаза послевыборная карта Франции.

1.   Поражение Национального Фронта. Хорошо бы. Однако неверно: поражение чисто техническое. За НФ голосовало не меньше, а больше избирателей, чем в первом туре, в сумме примерно треть голосовавших, т.н. шестая часть имеющих право голоса, а как бы голосовала та половина, которая не пришла, если бы голосовала, нам просто неизвестно. Треть – это катастрофически много. Фактически НФ занял место в политическом пейзаже, которое когда-то занимала компартия, и по типу избирателей (рабочие на севере, безработные повсюду и пр.), и по наличию финансовой поддержки со стороны России. Но при этом в компартии было очень много людей, которые останавливались ровно там, где кончался «социализм с человеческим лицом» (КПФ не поддержала советского вторжения в Чехословакию, много высокопоставленных коммунистов занимались помощью советским диссидентам, в компартии были Арагон и Пикассо и уж не из карьерных соображений! – а в НФ людей, желающих сохранить человеческое лицо, что-то не больно видно. (С другой стороны, КПФ была как бы опаснее из-за гораздо более существенной зависимости от СССР, чем НФ от России: Россия НФ просто помогает, но он и сам бы существовал и умеренно процветал).
Избирательное поражение НФ связано не с тем, что за него мало голосуют, а с двумя другими факторами, которые хотя и радуют, никак не отменяют возросшей роли НФ. Первый – то, что в этих условиях многие, кто не голосовал в первом туре и не голосовал бы и во втором, если бы всё было «нормально», сочли необходимым голосовать. Естественно, против НФ. Второй – то, что социалистам удалась политика «республиканского фронта», и их избиратели проголосовали за правых там, где в первом туре правые получили больше, чем социалисты. Это очень существенный элемент, и если бы «республиканский фронт» существовал с обеих сторон, всё вообще было бы сильно лучше. Однако он сформировался только с одной.
Короче, НФ как был опасен, так и остался. Получил щелчок по носу, очередной раз обнаружил, что у него нет резерва избирателей – кто за него голосовал бы, те и голосовали, не поленились – но очередной раз это число несколько увеличилось.

2.   «Победа партии Саркози». Саркози – председатель партии, верно. Однако положение самого Саркози вызывает всё большие сомнения. Популярность его среди правых падает на глазах. Я надеюсь, что он не будет выдвинут кандидатом на президентских выборах; я в принципе левый, и голосовал до сих пор только за социалистов, но на будущих выборах я предпочёл бы, если оставить в стороне нереальный второй тур Олланд – правый кандидат, чтобы второй тур был правый кандидат – Марин Лё Пен, а не Олланд – Марин Лё Пен. Олланд – слабый президент, он может при таком раскладе и проиграть. Гораздо меньше правых будет голосовать за Олланда, чтобы не прошла Марин, чем левых за правого кандидата по тем же причинам.   И это значит, что правым кандидатом должен быть не Саркози, он слишком много охотился на угодьях НФ. Он рассчитывал привлечь потенциальных избирателей НФ, но, как выражаются теперь французы, эти избиратели предпочли оригинал копии. Зато центр он от себя оттолкнул очень сильно и успешно. Короче, если кто победил, то не Саркози. Я сильно предпочёл бы, чтобы правым кандидатом оказался Жюппе. Он меньше похож на Никиту Сергеича, который мне вспоминался с его ботинком и кукурузой всё время президентства Саркози.

Второе обстоятельство я уже упоминал. В победе правых в семи департаментах очень большую роль сыграло предложение социалистов снять свои кандидатуры там, где у них была меньшая поддержка, чем у правых. Избиратели в целом последовали этому совету голосовать там за правых. Это, конечно, не истинная поддержка правых, это выбор из двух зол сильно меньшего. Реальность ближе к тому, что получилось в первом туре, чем во втором.

3.   Опасность сейчас не только в существовании в в широкой поддержке НФ. Опасность – типичная французская опасность – в том, что никаких уроков извлечено не будет. Что и правые, и левые облегчённо вздохнут и будут продолжать мелкую фракционную борьбу, не занимаясь теми проблемами, которые и вызвали подъём НФ. Что оба крыла решат, что можно расслабиться, правые – что при такой поддержке (которую они завтра уже сочтут реальной) президентские выборы у них в кармане, левые – что с пятью регионами вполне можно считать, что никакой объявленной было катастрофы с левыми не происходит. А она происходит, и с теми, и с другими, у них нет идей, нет направления и нет уменья даже убедительно разоблачать примитивную демагогию, которой очень успешно занимается Марин Лё Пен. Как это называют здесь, нет педагогики. Таки нет.

Пример – из очень многих. Катастрофическая безработица. Все согласны, что есть катастрофическая безработица. А я вот не знаю, насколько она катастрофическая. Я знаю несколько вещей, про которые я никогда нигде не читал, и это довольно удивительно. Я знаю, что все выпускники той информатической школы (вуза), где я преподаю, немедленно находят работу, вполне высокооплачиваемую, а ведь они совсем не гении: это уровень Бонча, примерно. Я знаю, что не хватает автомехаников, каменщиков, водителей автобусов. Инжереров. Про других не знаю, наверняка ещё много кого. А ведь получить образование – кому водителя автобуса, а кому инженера – не трудно. Инжереные школы такого уровня раньше были только частные и значит платные, но сейчас их успешно открыли многие университеты, это бесплатно и это даёт хорошую работу. Я знаю, что в число безработных входит масса «частично безработных» - тех, кто продолжает искать постоянную работу на полный рабочий день. Я, скажем, потому что конечно, я предпочёл бы работать на постоянной работе в одном месте, чем на частичной в двух, как сейчас. Таких, как я, куча. Сколько? Не знаю. Собственно, зарегистрироваться в качестве безработного (и иногда даже получать пособие – скажем, в летние месяцы между контрактами) и работать в своё удовольствие – крайне легко: у тебя ж формально нет постоянного места.
Реальная безработица очень велика среди тех, у кого нет школьного аттестата. Оно, вроде бы, довольно естественно. Нет больше почти что работ, на которые эти люди годны. Т.е. проблема (одна из) – образование: как сделать, чтобы его получало больше народу и при этом не происходило полной девальвации дипломов? Это проблема. У меня нет решения. Но это другая проблема, чем «катастрофическая безработица».

Другой пример. Мусульмане. Одни их боятся и хотели бы, чтобы их не было. Они голосуют на НФ. Другие очень боятся ксенофобии и исламофобии и стремятся помочь населению мусульманских пригородов. Они голосуют против НФ. Но и те, и другие имеют в виду одну и ту же популяцию: мусульманское дно. Я преподаю. Я вижу среди преподавателей технических вузов уйму мусульман (или выходцев из мусульман), до трети, смотря где. Я вижу среди студентов – до половины. В науке – в разных дисциплинах по-разному: в информатике, скажем, полно, в биологии немало, в физике вроде как сильно меньше. Но короче, есть очень большая интеллигенция из мусульман, которую человек с улицы видит куда меньше, чем я – но видит: скорее всего, он видит только журналистов и политиков, ну может ещё учителей. (Но у меня впечатление, возможно, неверное, что в средней школе их меньше, чем в высшей). Вопрос: а я об этом "другом мусульманине" - о человеке равной со мной культуры - слышал по радио или читал в газете? Да нет. Как-то никому они не интересны. А ведь это был бы превосходный аргумент против лепеновской демагогии. Не употребляют.

И так далее.
=======================
На случай прихода пришлых предупреждение: вопрос, почему ультраправые - мерзость, тут обсуждаться не будет. Я разговариваю только с теми, кто это и так знает. Я не журналист и не пропагандист.