![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Марк Серман о "Новом Американце"
Sep. 14th, 2016 12:01 amУ Седыха - редактора НРС - ушло несколько лет на то, чтобы съесть НА. И вот то, что Довлатов держался эти несколько лет - великое дело. А Седых ведь очень старался и ничем не брезговал.
Со старшими Серманами я был отчасти знаком, т.е. встречался эн раз у друзей и разговаривал. Замечательные были люди. Жена Сермана, Руфь Зернова, была похожа на одуванчик, так же светилась на солнце. Марка я не знал, к сожалению.
Я ещё сам не прочёл того, на что тут ссылаюсь. Я лучше сразу, а то я столько уже ссылок потерял, отложив на потом...
http://elegantnewyork.com/serman-na/
некруглая годовщина
Mar. 14th, 2016 09:34 amПервый раз я снова попал в Россию в самом конце 87 года. Тогда начали нас пускать, но не всех; сразу появились страховки от недачи визы. Так я и ехал, с такой страховкой. Это всего восемь лет, но это было как возвращение с того света. Россия в Москве и Ленинграде, какой она предстала в 87 году, была доброй. Ощущение было возвращения домой, но только, пожалуйста, ненадолго. С каждым годом это ощущение дома становилось всё глуше, пока не исчезло совсем в нулевые. Сегодняшняя Россия мне ни в коем случае не дом. Не потому, что Путин и крымнаш, а до того: потому что страна изменилась. На мой вкус, сильно к худшему, что никак не означает, что мне задним числом нравится советская власть. Я не про государство, я про страну.
Это было самым правильным - жизнеполагающим - решением в моей жизни, потому что я, по моему ощущению, личностно состоялся. Профессионально - не очень, средне (впрочем, лучше, мне кажется, чем получилось бы, если бы я остался), а личностно - да. И потому что по моему ощущению этого могло бы не произойти, останься я в Ленинграде. Я был бы субъективно старше, я успел бы продумать и подумать меньше. И вероятно, судя по жизни оставшихся, у меня было бы меньше друзей. Это при том, что большая их часть - из России в прошлом или в настоящем, и тем не менее. Это, перечисленное, самое главное; а то, что я лучше понимаю жизнь общества, могу думать на трёх языках и понимаю худо-бедно три страны - это тоже важно, но менее.
О годовщине я вспомнил случайно. Праздновать нечего, но, к сожалению, радоваться приходится.
Нечего прибавить
Sep. 8th, 2015 04:20 pmМне нечего прибавить к этому тексту ![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif){kind=small}
mbla. Да и смешно было бы, всё это много раз обсуждалось.
Комменты я тоже сниму, не обессудь, Петька, я помню, что ты этого не любишь.
Впрочем, нет, есть что прибавить. В Фейсбуке, к сожалению, мы видим всё, что комментировал кто-нибудь из друзей, то есть мы видим уже не "своих", на шаг дальше. Я предпочёл бы не видеть. А видя - мне последние дни стало хотеться разучиться читать по-русски. Хоть на время.
======================
из этого поста:
Я – из третьей эмигрантской волны – я уехала из СССР на Запад в 1979-ом.
Мы, люди третьей волны, не могли бы этого сделать, если б нам не помогали благотворительные организации: ХИАС, Джойнт, Толстовский фонд, Каритас...
Среди нас были очень разные люди: инженеры, врачи, учителя, учёные, приёмщики бутылок, директора магазинов, воры... Взрослые, дети, старики, студенты и бандиты – кто угодно.
Говорят, что мафия на Брайтон-Биче, где поселилось множество выходцев из СССР, была покруче итальянской...
А в целом, утверждается, – мы не оказались в тягость, хоть были среди нас прочно усевшиеся пособие – и всё-таки, в целом, мы оказались полезны экономике...
Были среди нас уехавшие без гроша, – кажется, на человека добрая советская власть меняла, не помню сколько рублей, на сто долларов...
А были такие, что сумели вывезти немеряные богатства – скорей всего, дав половину немеряных взятками...
Были честные, а были лгуны, приходившие в Риме, где мы ждали виз в Америку, в Канаду, в Австралию, к благотворителям, платившим ежемесячное пособие, с рассказами о том, как их обворовали, и получали пособие второй раз...
Нас было в Риме одновременно 8000 человек весной 1979-го. И это, казалось, очень много...
Нас лечили, нам давали деньги, нас водили за руку, чтоб мы, ни черта не понимавшие в западной жизни, по большей части, не знавшие языков, могли бы выжить, получить визы, улететь в страну назначения, куда благотворительные организации нам покупали билеты...
Среди нас несомненно были засланные советские агенты...
У большей части из нас в паспорте в графе «национальность» стояло еврей, были и те, кто уезжал на муже-жене-бабушке-дедушке, у которых в свою очередь в графе «национальность» стояло заветное слово. И были приравненные советской властью к евреям художники.
Мы не хотели жить в СССР по разным причинам – кто-то хотел уехать из тюрьмы, кто-то хотел нормально работать, кто-то не хотел чувствовать себя соучастником советскости, кто-то хотел, чтоб дети поступали в университет, не думая о том, куда евреев берут, а куда не очень, кто-то хотел жить по-человечески – не в одной комнате впятером с парализованной тёщей, не стоять в очереди за колбасой, а кто-то бежал от ОБХСС, наворовав слишком много.
Когда нас привезли в городок Ладисполь под Римом, где мы жили в гостинице в первые недели, пока не найдём жильё, которое мы снимали на деньги благотворительных организаций, мы показали, каковы мы в целом. На одном магазине появилась надпись «ни варовать»... Окурками от «беломора» была засыпана железнодорожная платформа. В утренних пригородных поездах люди ехали на базар, торговать мелким вывезенным на продажу скарбом, рвались в двери впереди ехавших на работу итальянцев, и потом пытались их не пустить, блокируя эти двери изгутри.... А одна немолодая тётя как-то раз призвала меня в свидетельницы – в станционном магазинчике робкая девочка-продавщица после её просьбы по-русски ухитрилась дать ей требуемое – «понимают же, если захотят!»
Летом 87-го я встречала в Вене друга-отказника, он приехал в первых рядах выпущенных Горбачёвым. В Риме, в гостинице, куда поселили обалдевших, как и мы за восемь лет до того, новоприехавших, и меня по блату тоже, портье, поняв, что я через три пня и колоду, объясняюсь по-итальянски, робко обратился ко мне: «вы не могли бы попросить, чтоб они мылись, жарко же...»
Мы все были признаны беженцами, всех нас в Америке ждала гринкарта...
Чуть позже мы узнали, что одновременно с нами плыли на лодках и тонули по дороге вьетнамцы. Их селили в жутких лагерях, и ждала их неизвестность...
Мы не бежали от смерти, на нас не падали бомбы...
Только что я подписала обращение ХИАСА (Hebrew Immigration Aid Society) к Обаме с просьбой взять сирийских беженцев, и обращение французского отделения Amnesty International к нашему парламенту – о том, чтоб беженцам был обеспечен достойный приём. Пока что Франция обязалась взять 24000.
И вот достойная статья в "Снобе".
Я ненавижу писать о политике. И я снимаю комменты, и если б могла, несомненно сняла бы их и в ФБ. Тут решительно нечего обсуждать.
Обсуждать можно – что нужно сделать, чтоб люди получили работу, как их расселить, ни в коем случае не создавая гетто, как их учить языкам и интегрировать. А надо ли помогать бегущим от бомб, – обсуждения не заслуживает. Совсем.
И ещё – кажется, множество еврейских организаций сказали то, что мне с неделю назад в голову пришло – ведь польские местечковые религиозные евреи с еврейками в париках были немецким культурным евреям, да просто средним европейским жителям, ничуть не менее чужими, чем сирийцы... И швейцарские евреи, отвернувшиеся от польских, говорили – «что нам эти дикари...»
Сэр Антонио, как этот по-русский?
Apr. 21st, 2005 02:23 pmСудьба эмигрантов - отставать от бешено скочущего куда-то там родного языка.
Я вроде не сильно отстал, но иногда оно само в нос тычется.
Разъясните бедному эмигранту, что такое "невъебённый".
Заодно можно прояснить насчёт готичного, гламурного, отличия ужОса от ужаса, а также безнадёжно много кем разыскиваемого по Далям и словарям арго слова "голимый". (Оно отыскивается, но у него оказываются противоположные значения).
Мерси.
