язык как трофей

[bgmt]

Примерно неделю назад я слушал по France Culture разговор с живущим во Франции с трёх лет кабилом (бербером), исходно из Алжира, профессию я его не уловил (как всегда, кусок передачи, в машине), кроме того, что он гуманитарий. Кабильского он не знает, помнит какие-то обрывки: по-кабильски с ним разговаривала бабушка. Но бабушку повезли хоронить в Кабилию, и для него это прекрасные и родные места, каменистые горы, могилы у них - просто кладут дикие камни на могилу. Он иногда туда ездит, не в страну Алжир, а именно в Кабилию.

Таким людям часто задают вопрос, как они себя чувствуют между двумя культурами. Он, конечно, не вполне "между": он скорее как ассимилированные русские евреи первого поколения, поколения моих родителей - культура русская, а самоощущение смешанное. И тут он сказал вещь, которая меня поразила как формулировка. Она не его, это сказал франкоязычный алжирский писатель - скорее всего, не кабил, а араб, судя по фамилии (которую я забыл) - которого тоже спрашивали про французский язык. "Французский язык - наш военный трофей" (le français est notre butin de guerre), сказал он.

Это лучшая формулировка того, чем так радикально отличаются взаимоотношения французов, англичан, испанцев и португальцев с населением бывших колоний - и русских. В Алжире, правда, был период, когда пытались отказаться от французского и "арабизировать" местный язык, сильно заражённый галлицизмами. Это привело к спаду образования, и, в общем, не вышло. В Марокко и в Тунисе живёт немало народу, чей французский неотличим от языка парижских улиц. Это не значит, что у них арабский (и в том числе литературный арабский) хуже. Это не делает их французами (я не о тех, кто, родом оттуда, родился во Франции и часто стал французом). Это не потеря и не капитуляция перед другим языком, а приобретение, "трофей".

Один из результатов - это то, что понятия "англоязычная литература" и "франкоязычная литература" имеют смысл: это не то же самое, что английская (или американская) или французская. На этих языках пишут люди, глубоко укоренённые в своих других странах, но их читают во всех странах, где на этом языке говорят, в том числе, конечно, в "метрополии". А вот понятие "русскоязычная литература" мне непонятно, её, мне кажется, просто нет, есть русская, где бы ни производилась.

Я, может быть, пропустил что-то, но я никогда не читал сравнительного анализа отношений населения бывших империй и их бывших колоний, который включал бы и Россию - и бывшие западные империи. Удивительно, однако.

Comments

[bgmt.livejournal.com]

Очень возможно. И я повторяю вопрос: почему в отношении других языков, при всех антиколониальных войнах и пр., этой реакции не было? Почему все согласны, что русский - это исключительно язык российского государства?

[malyj-gorgan.livejournal.com]

Почему согласны? Наоборот: между собой и с другими люди вполне готовы говорить на русском, а вот с россиянами -- нет. Это проблема не языка, это проблема государства и тех его граждан, которые хоть сколько-нибудь согласны со своей государственной политикой и идеологией.
В данном случае, отказ говорить с определенной группой людей на их языке, пусть я его и давно знаю, сродни нежеланию подать им руку или находиться на одном поле во время определенного физиологического процесса. (Не знаю, какой смайл бы тут подошел, шутка несмешная и пошловатая, но вот именно в этом контексте я считаю ее уместной.) Но если уж так приспичило, что на одном поле таки оказался,... вот тогда с ними лучше на английском, если украинского не понимают.

[bgmt.livejournal.com]

Удивительно, как ни вы, ни многие другие (большинство) не видите разницы.
Я был в Праге в 86 и 87 году, отсюда. Я твёрдо знал, что не надо говорить по-русски. Это было очень неудобно, они тогда не знали английского, а я не знаю немецкого. Я посмотрел на Прагу, насквозь советскую, за исключением качества еды (каждый народ чего-нибудь не отдаёт: русские вот не отдают права на бардак, а чехи - права на часть комфорта) и в которой все знали, что во всём виноваты русские. Русские в 68 году были виноваты, чистая правда. Рядом была кадаровская Венгрия, в которой просто можно было жить, и Польша, в которой было сильно хуже, но где люди разговаривали и пытались выкарабкаться, и как только момент наступил, тут же это сделали. Я не видел в Праге русских. Я видел чехов, которые спрятались за идеей, что другой виноват, и сами осуществляли контроль над собой. Впрочем, это прекрасно описал Кундера. Разговаривать они не хотели при этом не по-чешски, при том, что все угнетатели на тот момент говорили именно по-чешски, а по-русски. Удобно.

Я не знаю, кого вы в вашем тексте называете россиянами. Обычно так называют всех жителей государства. Тогда ваша фраза довольно ужасна. Довольно естественно, большинство моих друзей либо живёт в России, либо связаны с Россией; почти все они на украинской стороне в этой истории, но есть и те, кому невыносима мысль, что их страна агрессор, и они пытаются манипулировать собственным сознанием. Для вас они, вероятно, виновники происходящего, для меня - жертвы. (Более того, в некотором роде большие жертвы, чем жители Украины, потому что у украинцев моральный выход есть, а у них - нет). (Как жертвы - те старые большевики, или троцкисты, или эсеры, которые просидели свои двадцать пять лет или погибли, но до того, да, принимали участие в процессе, который задним числом оказался ужасен. Я видел выживших. Они жертвы вне зависимости от того, в чём виноваты: никто из них не виноват в том же, в чём охранник или следователь).
Отказываться говорить на языке, который ты знаешь или который попросту твой. Сильно, хотя давно знакомо. Я никогда не слышал, чтобы индусы или пакистанцы отказывались говорить по-английски, а алжирцы по-французски, и в том числе участники вооружённого сопротивления. Именно это я и спрашиваю - откуда эта разница. Откуда это полное отождествление, двойное: жителей территории - с политикой этой территории ("россияне"), и языка - с только жителями территории. Мне очень давно, до всяких вооружённых конфликтов, это смешение кажется трагическим. Вы сами отдаёте язык государству, чужому и вам, и по крайней мере 10% его жителей. Вы сами участвуете в процессе, который, между прочим, характерен для по крайней мере постреволюционной именно России: лёгкость отдачи противнику слов, понятий и явлений. Ведь только в России и частично вокруг неё одни базовые понятия изменили смысл на 180°: демократия, либерализм, социализм (да и капитализм), фашизм, правое и левое, да даже православие, как я его ни не люблю и в исходной форме; а другие потеряли смысл для кучи носителей языка - порядочность, благородство, "рукопожатность", общечеловеческое. Этот процесс возможен только при добровольной отдаче, и она была и есть. Ну вот и язык туда же. Путин (или русские националисты) нам говорит, что русский язык - собственность его государства? Да, говорите вы, конечно, пожалуйста.
Извините за резкость. Она никак не направлена лично на вас, и когда я говорю "вы" (мн. ч.), я не обязательно включаю вас туда.

[malyj-gorgan.livejournal.com]

Никаких проблем с резкостью, понятно, что ничего личного.
Я думал, когда писал, обложиться дисклеймерами и уточнениями, но посчитал стилистически излишним. Видимо, зря. По крайней мере, слово "россиянами" надо было хорошенько обложить :)
Очевидно, что, говоря это слово, я имел в виду не всех нынешних или бывших жителей России, как и не всех этнических русских. Я лично с многими реально и виртуально знакомыми и незнакомыми общаюсь и собираюсь продолжать общаться на русском. И дочку водил в субботнюю русскую школу, чтобы и она русский хоть как-то знала, а не только украинский и английский. Все так, но при этом... Вы помните такое понятие: "язык наиболее вероятного противника"? Вот это оно и есть. Вернее, было, в то время как, насколько я знаю, английский для индусов или даже фанцузский для алжирцев были, пусть формально, не только языком противника, но и еще чьим-то. Ну и главная разница -- ни французский в Алжире, ни английский в Индии не вытесняли месные языки полностью, тогда как русский, по тем или иным причинам, делал именно это. Отсюда и разница в отношении.
Класс россиян, с которыми, несмотря на знание русского, некоторые из нас будут стремиться говорить на других языках, сложно определить через какую-то одну черту. Я попытаюсь, не знаю, насколько получится. Это, почти всегда, те россияне, которые считают ситуацию, когда собеседник знает русский, а они не знают и никогда знать не будут язык собеседника естественной, даже больше -- желанной. Даже языкоущербные американцы чаще всего испытывают некую неловкость, что ли, от того, что они, кроме английского, ни на чем не говорят, а вот эти россияне -- нет. Причем такое отношение у них только в пределах "своих" земель, в Англии или ФРГ они вполне понимают, что надо говорить на тамошних наречиях, но в Польше? В Украине? Да ни в жисть! Уж не знаю, имперскость ли это, или еще что... но оно есть. Вот как раз с этими людьми, которые считают, что с ними вот тут неизбежно будут говорить на русском, на русском говорить и не будут.
Так получилось, что в 87м году я тоже был в Чехии (и в Праге, и, больше, -- в Брно). Да, чехи очень не любили говорить на русском сразу. Но если человек делал попытку говорить на чешском, потом оказывалось, что не знает немецкого и английского, а собеседник чех не слишком хорошо понимает украинский, то дальше, в разговоре на единственном общем русском, не было ни грамма враждебности. Абсолютно аналогично все складывалось в Прибалтике в 90м.