язык как трофей

[bgmt]

Примерно неделю назад я слушал по France Culture разговор с живущим во Франции с трёх лет кабилом (бербером), исходно из Алжира, профессию я его не уловил (как всегда, кусок передачи, в машине), кроме того, что он гуманитарий. Кабильского он не знает, помнит какие-то обрывки: по-кабильски с ним разговаривала бабушка. Но бабушку повезли хоронить в Кабилию, и для него это прекрасные и родные места, каменистые горы, могилы у них - просто кладут дикие камни на могилу. Он иногда туда ездит, не в страну Алжир, а именно в Кабилию.

Таким людям часто задают вопрос, как они себя чувствуют между двумя культурами. Он, конечно, не вполне "между": он скорее как ассимилированные русские евреи первого поколения, поколения моих родителей - культура русская, а самоощущение смешанное. И тут он сказал вещь, которая меня поразила как формулировка. Она не его, это сказал франкоязычный алжирский писатель - скорее всего, не кабил, а араб, судя по фамилии (которую я забыл) - которого тоже спрашивали про французский язык. "Французский язык - наш военный трофей" (le français est notre butin de guerre), сказал он.

Это лучшая формулировка того, чем так радикально отличаются взаимоотношения французов, англичан, испанцев и португальцев с населением бывших колоний - и русских. В Алжире, правда, был период, когда пытались отказаться от французского и "арабизировать" местный язык, сильно заражённый галлицизмами. Это привело к спаду образования, и, в общем, не вышло. В Марокко и в Тунисе живёт немало народу, чей французский неотличим от языка парижских улиц. Это не значит, что у них арабский (и в том числе литературный арабский) хуже. Это не делает их французами (я не о тех, кто, родом оттуда, родился во Франции и часто стал французом). Это не потеря и не капитуляция перед другим языком, а приобретение, "трофей".

Один из результатов - это то, что понятия "англоязычная литература" и "франкоязычная литература" имеют смысл: это не то же самое, что английская (или американская) или французская. На этих языках пишут люди, глубоко укоренённые в своих других странах, но их читают во всех странах, где на этом языке говорят, в том числе, конечно, в "метрополии". А вот понятие "русскоязычная литература" мне непонятно, её, мне кажется, просто нет, есть русская, где бы ни производилась.

Я, может быть, пропустил что-то, но я никогда не читал сравнительного анализа отношений населения бывших империй и их бывших колоний, который включал бы и Россию - и бывшие западные империи. Удивительно, однако.

Comments

[bgmt.livejournal.com]

Как-то тут у вас всё неточно. Тезис-то в первом приближении как бы верен, но вся суть во втором приближении.
Даже и в первом приближении не вполне ясно, что такое "более развитая культура" и в каком именно смысле английская культура была более развита, чем индийская, а вот китайская не менее развита, чем русская; одновременно мне не вполне ясно, в каком смысле эстонская была столь же или более развита, чем русская. Ну ещё, кстати, японскую территорию Россия вроде как не захватывала, да и китайскую не то чтобы, если не считать населённого не вполне китайцами пограничья. Так что перечень внушает мне некоторые сомнения.
Но это не суть. Перечень можно было бы и согласовать. Суть в том, что вы вообще не заметили темы поста. Тема - то, что в ситуациях достаточно похожих, где - не будем говорить "культура", ограничимся словом "язык" - язык победителя был на какой-то момент более развит и давал больший пропуск в общемировую культуру, чем язык побеждённого - произошло принятие английского, французского, испанского и португальского, и не произошло принятие русского, если, может быть, исключить Киргизию и Казахстан (а удмуртов и чувашей рассматривать незачем, потому что они не отделялись политически, это другой случай). Русский язык воспринимается в бывших колониях как язык завоевателя и как политически враждебный. Это так даже в Латвии, где он родной для почти половины страны. Чуть легче с отношением в Грузии, но в реальности в Грузии знает русский только старшее поколение, так что может быть, у них просто нет проблемы. Соблазнительно сказать, что эта разница (потому что никакая Азия и Африка или Ирландия не воспринимает язык бывшей метрополии как политически враждебный) связана просто с разным поведением колонизатора: европейские страны быстро смирились с потерей колоний, а Россия пыжится. Но ведь это не так. Португалия, скажем, вовсе не быстро смирилась с потерей Анголы, и Франция тоже воевала в Алжире. И однако вражда не перешла на язык. Вот эта разница меня и удивляет.

[ppk_ptichkin]

Так ведь даже от португальского есть польза. А от русского нет.

[bgmt.livejournal.com]

Я прошу прощения за наивность, но мне кажется, что если ты умеешь читать Толстого или Чехова по-русски, это довольно немалое приобретение. Я вот только что был на додинском "Вишнёвом саде", французы были в буйном восторге и я тоже, но я подглядывал за переводом, высвечивающимся сверху сцены - я получил куда больше, чем они.

[ppk_ptichkin]

В принципе да (Чехова, наверное, больше, чем Толстого, у Т. язык довольно дубовый, по моему) - когда есть работа, доходы от которой покупают какое-то количество свободного времени.

Но 1) это справедливо и для многих других языков; 2) голодное брюхо к чтению глухо, а вот зная португальский, можно приехать в Португалию или Бразилию и найти работу, про английский я уж и говорить не буду. Поэтому нынешний негр преклонных годов обычно выбирает сначала английский, а потом тоже не русский.

[bgmt.livejournal.com]

На дубовом языке не напишешь "Войны и мира".
У вас, мне кажется, происходит смешение красивого языка (Бунин, Лесков...) и адекватного языка (и они же, и Толстой с Достоевским). На "маленьком" языке Толстой бы писать не мог. Достоевский руками раздвигал языковые препоны и получившийся продукт неизящен, зато выражает ровно то, что он хотел сказать. Это всё прекрасно видно по лёгкости или трудности перевода. Если можешь перевести так, как написал автор, значит, у тебя в руках язык, который может выразить всё, что ты хочешь. По большей части это не так. Так вот, это работает и внутри одного языка. Проделайте мысленное усилие - переведите Толстого с его русского на красивый русский так, чтобы осталось то же самое и не появилось новых, паразитных смыслов. Если сможете - честь вам и хвала, все снимут шляпу. Но не думаю, что сможете.

Это, конечно, куда яснее с Достоевским, именно потому, что его язык совсем уж некрасив.

[ppk_ptichkin]

Я имел в виду что Т., наверное, легче перевести, чем Ч., но, воможно, я сильно ошибаюсь.

[bgmt.livejournal.com]

Его легче, может быть, перевести, чем Чехова в том смысле, что у него меньше за текстом, меньшее усилие по переводу недоговорок (хотя тот английский перевод "Дяди Вани", который у Малля/Грегори, превосходен и адекватен). Но помимо этой сложности, есть сложность противоположная: передача точного смысла фразы, в которой нет недоговорок, без приобретения нового смысла и потери части старого. Язык, любой, работает на паразитарных явлениях (как и организм), на звуке, на вторых смыслах, на спектре слова. Я знаю очень мало адекватных переводов с английского на русский - равных, скажем, по качеству переводам Хинкиса ("Шпиль" хотя бы) или Кашкина (Хемингуэй).

[bgmt.livejournal.com]

2) Знание английского, вероятно, действительно полезнее знания прочих языков: это и число стран, где на нём говорят, и число людей, которые его понимают, и, да, в третью очередь культура.
Знание португальского - нет, конечно. Нет особой работы ни в Бразилии, ни в Португалии. Я не то чтобы особенно верил официальным цифрам миграции в Россию, но она, безусловно, вполне есть, и я бы считал, что она скорее всего больше, чем миграция в португалоязычные страны. Тем более, что надо добавить ещё и миграцию на Украину, где русский тоже пока что вывезет; я бы считал, что она мала, но кто его знает. (Есть ли миграция в Белоруссию и Казахстан? Не знаю). Помимо того, смотрим на Прибалтику: знание русского стало увеличиваться, потому что полезно, Нато не Нато, а торговать-то надо и приезжих обслуживать тоже. (Вы видели эстонские или латышские продукты в магазинах Западной Европы или Штатов? Во Франции точно нет). Так что этот довод не работает. Один из полезных языков, независимо от политики конкретного режима и от претензий к населению.

[ppk_ptichkin]

Ну, португальский я, как вы, наверное, догадались упомянул токмо ради полемичеки заострить. Про русский - я бы сказал, что это было и развивалось, в силу указанных вами причин (в модных лавках на Курфюстендамм ещё в конце девяностых говорили по русски), но вряд ли это можно сравнить с другими имперскими языками по масштабу. А как оно теперь пойдёт дальше - вообще непонятно.

(update)

>Таких языков мало, русский к ним относится, а арабский нет,

Вот это, видимо то, про что мы здесь разговариваем.

Русский был таким языком: в 70/80-х человек из Мали мог приехать бесплатно учиться в Политех, получить вполне годный диплом, скажем, инженера-гидротехника, и с этим уже работать где угодно. У жены в группе таких было трое только из Мали, ЕМНИП. Сейчас можно получить то же образование в том же Политехе, но коньюктура менее выгодная. Образование именно что какое было 30 лет назад, такое и сейчас, но уже совсем не бесплатное. Да и в метро побить могут.

Арабский, конечно, тоже когда-то был таким языком, а потом постепенно перестал им быть.

А скоро таким языком станет и китайский, судя по всему.

[chaource.livejournal.com]

Я хорошо понялъ тему поста. Я всегда читаю внимательно.

То, что я говорилъ, относится именно къ "полезности" языка-завоевателя съ точки зрѣнiя покореннаго народа. Языкъ болѣе сильной культуры полезенъ не потому, что тамъ есть Сервантесъ или Толстой - такое чтенiе лишь развлеченiе для богатыхъ, - а потому, что открываетъ дорогу къ знанiямъ и контактамъ въ обществѣ, которыхъ нѣтъ въ болѣе слабой культурѣ. При этомъ чужой языкъ можно по-прежнему не любить, считать чужимъ, или относиться къ нему нейтрально, или какъ къ "боевому трофею". Но поколѣнiе за поколѣнiемъ будутъ осваивать этотъ чужой языкъ, пока онъ ощущается, какъ полезный. Если такого ощущенiя нѣтъ, то языкъ завоевателей будетъ забытъ, как только уйдетъ принужденiе его изучать, какъ забыли русскiй въ ГДР, Болгарiи, Чехiи и т.д.