язык как трофей

[bgmt]

Примерно неделю назад я слушал по France Culture разговор с живущим во Франции с трёх лет кабилом (бербером), исходно из Алжира, профессию я его не уловил (как всегда, кусок передачи, в машине), кроме того, что он гуманитарий. Кабильского он не знает, помнит какие-то обрывки: по-кабильски с ним разговаривала бабушка. Но бабушку повезли хоронить в Кабилию, и для него это прекрасные и родные места, каменистые горы, могилы у них - просто кладут дикие камни на могилу. Он иногда туда ездит, не в страну Алжир, а именно в Кабилию.

Таким людям часто задают вопрос, как они себя чувствуют между двумя культурами. Он, конечно, не вполне "между": он скорее как ассимилированные русские евреи первого поколения, поколения моих родителей - культура русская, а самоощущение смешанное. И тут он сказал вещь, которая меня поразила как формулировка. Она не его, это сказал франкоязычный алжирский писатель - скорее всего, не кабил, а араб, судя по фамилии (которую я забыл) - которого тоже спрашивали про французский язык. "Французский язык - наш военный трофей" (le français est notre butin de guerre), сказал он.

Это лучшая формулировка того, чем так радикально отличаются взаимоотношения французов, англичан, испанцев и португальцев с населением бывших колоний - и русских. В Алжире, правда, был период, когда пытались отказаться от французского и "арабизировать" местный язык, сильно заражённый галлицизмами. Это привело к спаду образования, и, в общем, не вышло. В Марокко и в Тунисе живёт немало народу, чей французский неотличим от языка парижских улиц. Это не значит, что у них арабский (и в том числе литературный арабский) хуже. Это не делает их французами (я не о тех, кто, родом оттуда, родился во Франции и часто стал французом). Это не потеря и не капитуляция перед другим языком, а приобретение, "трофей".

Один из результатов - это то, что понятия "англоязычная литература" и "франкоязычная литература" имеют смысл: это не то же самое, что английская (или американская) или французская. На этих языках пишут люди, глубоко укоренённые в своих других странах, но их читают во всех странах, где на этом языке говорят, в том числе, конечно, в "метрополии". А вот понятие "русскоязычная литература" мне непонятно, её, мне кажется, просто нет, есть русская, где бы ни производилась.

Я, может быть, пропустил что-то, но я никогда не читал сравнительного анализа отношений населения бывших империй и их бывших колоний, который включал бы и Россию - и бывшие западные империи. Удивительно, однако.

Comments

[(Anonymous)]

Курков, например, разве не рускоязычный украинский писатель? Произведения ему подобных не есть ли русскоязычная литература?

[bgmt.livejournal.com]

Не знаю. Не читал. Те "русскоязычные украинские писатели", которых я читал, все относятся к совершенно общему русскому культурному пространству, совершенно независимо, кстати, от их позиции в данный момент: политический выбор в пользу Украины (который к тому же делается тьмой народу внутри России) не имеет никакого отношения к реальной культурной принадлежности. Ну возьмём Херсонского, скажем. Он сейчас переводит свои стихи на украинский (какого качества перевод, я никак не могу знать), он политически украинский патриот, он скажет, скорее всего, сейчас, что он украинец, "а не русский". (Могу ошибиться, конечно, ну так не он - кто-нибудь другой). Но я читаю его стихи, и вижу то же культурное пространство, что раньше. В культуру не входят, как в партию, и не выходят, как из партии. Немец, боровшийся с немцами в составе французского сопротивления, не переставал быть немцем.
Это общее культурное пространство - с моей точки зрения, вовсе не благо. Мир богаче, когда язык не соединён жёстко с географией и политикой и включает в себя несколько культур. Я был бы рад, если бы оказалось, что вы правы в отношении Куркова; но не читал.