(no subject)

[bgmt]

В нынешней происходящей на глазах реставрации, когда позднесоветское время приобретает черты золотого века со скоростью паровоза "Иосиф Сталин" ( того, который до того вперёд летел, и как один умрём...), из вяло-бурнотекущих и совершенно бессмысленных споров на эту тему выпал один элемент. Советская власть - для меня и для бесчисленных других ощущавших то же самое в то же время (но не для всех!) - ассоциируется не с отсутствием колбасы, а с бессильным унижением. Я совершенно не хочу здесь и сейчас сравнивать, когда лучше - тогда или теперь. Это бессмысленный вопрос, потому что ответ зависит не только от знания отвечающего (а уже не так юны те, у кого одна сторона знания приобретена вторично, за счёт заведомо смещённых воспоминаний родителей), но просто от выбора критериев. Я просто помню: это была липкая, всеохватывающая (но при этом уже не тоталитарная, по бессилию), тупая, бессмысленно унижающая система, плавно перешедшая от "Наш Никита Сергеевич - Идиот" (причём самое смешное, что ведь не был Никита Сергеевич идиот!) к сиськам-мосиськам, сосиськам сраным и о-о-о-о-о действительно идиота Леонида Ильича, с "мы рождены, чтоб Кафку сделать былью", с ответом, данным в ОВИРе родителям Бродского "по нашим сведениям, Ваш сын не живёт в Америке" (они его так и не увидели до смерти), и т.д. и т.д.

Так вот, теперь вопрос - который я задаю исключительно тем, кто разделяет это ощущение. Он связан с тем, что, вроде, доказать, как оно было, нельзя. Нет ничего, кроме собственных воспоминаний.
Кто, кроме Трифонова, передал обстановку того времени? Без гротеска, без натяжек, так, что в неё, читая, нельзя не войти?

Я прошу комментирующих помнить: я не обсуждаю здесь вопрос о советской власти. Я задаю вопрос про её отображение только тем, кто уже согласен с описанием.

Comments

[irinas1.livejournal.com]

Извините за смехотворно поздний отклик, но я впервые читаю Ваши записи. Вы очень точно определили главную составляющую строя: "бессильное унижение". Если говорить о том, как отразила его литература, нам (вслед за Трифоновым!) придется вернуться в сталинское время "цветущего зла". В прозе, написанной тогда или после, раздавленного, не сопротивляющегося человека находим у Шаламова, в повести "Софья Петровна" Лидии Чуковской, у Гроссмана, в замечательной, несправдливо забытой повести Бориса Ямпольского об Арбате (по-моему, она называлась "Московская улица". Но я могу ошибаться). Это страшная и, увы, нестареющая нота. Только сегодня она прозвучала в интервью адвоката Ходорковского, Карины Москаленко, которую задержали в Чите. Я поняла, что со мной можно сделать, что угодно, - так или примерно так говорила эта женщина.