![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
bgmtВот интервью с Шлосбергом. Шлосберг мне нравится, как же он может не нравиться. Он смел, умён и хотел бы, чтобы Россия стала нормальной страной, из которой не захочется уезжать. Но –
На сегодняшний день в России мне отсюда, извне, видны только два «нормальных» политика: Шлосберг и Навальный. Нормальных – не в смысле того, что я бы за них обязательно голосовал в нормальных условиях, а в том, что они вписываются в нормальную политическую систему и при этом являются политиками (в отличие от – дальше длинный список).
Вопросы, который должны были бы следовать за этой констатацией, следующие: 1) как случилось, что на такую огромную страну их всего два? Почему российская оппозиция так беспомощна? – этот вопрос задают и без меня очень многие. 2) случись чудо, и возникни процесс, аналогичный концу 80х- началу 90х (во что я не верю, впрочем), – голосовал ли бы я за одного из них в качестве президента?
До вчерашнего дня мой ответ был – за Навального нет, ну разве что он действительно был бы единственным «демократическим» кандидатом (в условиях России, даже в условиях означенного чуда, слово «демократический» я хочу поставить в очень жирные кавычки – демократия не объявляется и не появляется чудом как результат демократических законов); а за Шлосберга да.
Сегодня я меньше в этом уверен.
Вот пассаж из интервью:
«Михаил Соколов: Андрей интересуется: "Готовы ли вы выступить в парламенте за полную отмену 282-й статьи? И вообще отношение к этой статье".
Лев Шлосберг: Отношение к этой статье таково, что без этой статьи уголовного кодекса не будет. То есть это естественное наказание, потому что под него подпадают вещи, напрямую противоречащие конституции. Разжигание национальной, социальной, культурной розни является преступлением и таковым должно быть при любой правовой системе.
Михаил Соколов: Разжигание социальной розни к социальной группе полиция или правительство?
Лев Шлосберг: Сейчас я хочу уточнить. Мы увидели абсолютно разрушительную правоприменительную практику по этой статье, когда она стала статьей, карающей за инакомыслие и инакодействие.
Михаил Соколов: Другой не будет.
Лев Шлосберг: При другой власти будет.
Соответственно, эта практика должна быть проанализирована и эта статья должна быть проанализирована таким образом, чтобы ее применение против инакомыслия было невозможно.
Невозможно разжигать ненависть против социального класса "государственные чиновники". Можно критиковать государственных чиновников и нужно критиковать государственных чиновников – в этом заключается право гражданина неотъемлемое, и любые покушения на это право являются преступлением. То есть мы увидели, как статью, написанную, строго говоря, для совершенно другого, стали применять для противоположных целей. Эта практика должна быть проанализирована, нужно так сформулировать статью, чтобы состав этого преступления касался только тех нарушений конституционных норм, по сути дела основы государства, для которых она предназначена.»
То есть за всё это время он не только не понял, как опасна 282я статья сама по себе, но и не провёл работы по изучению опыта «нормальных» стран. Статья не была "написана для другого". Наказание за слово, за «разжигание» может существовать только в чрезвычайных условиях, и то – только когда есть неоспоримая связь между словом одного и делом другого. Кажется, в Штатах есть исключение из Первой поправки о свободе слова: когда кричат «Пожар» в переполненном театре. Свобода слова, в том числе не нравящегося нам слова, несравнимо важнее, чем учёт опасности слова.
Тут меня каждый, кто знает, что я живу во Франции, спросит: а как же во Франции? Где криминализован «ревизионизм» (в отношении немецких преступлений) и расизм и антисемитизм, если речь идёт о публичных выступлениях?
Отвечаю: 1) таки плохо, 2) но Франция – подчёркнуто умеренная страна, не в смысле законов, а в смысле ожидаемой реакции населения, судей и т.д. В умеренной стране плохой закон гораздо менее опасен. Вне периодов типа Французской революции французов не заносит. Судей и законодателей тоже не заносит: я не знаю число месяцев, которые в сумме нарушители просидели, но она мала. И, однако, и этот закон, и усиление прав полиции опасны: вот выберут в президенты не на этих выборах, так на следующих Марин Ле Пен или кого-нибудь похожего (скажем, стремительно к ней дрейфующего Саркози) и у них в руках будет такой закон. Это очень плохо. И это при том, что «разжигание», как то, что невозможно юридически сформулировать, не криминализовано. И уж тем более «социальной и культурной» розни – что это?!
Кстати, к разжиганию национальной розни относится любая кампания за независимость – то есть, с точки зрения Шлосберга, Испания и Великобритания должны были бы наказывать призывающих к независимости Каталонии или Шотландии? К счастью, нет, нет у них таких законов. При Франко – были, а в Великобритании никогда не было. И во Франции корсиканских националистов сажают за взрывы, а не за призывы. То есть фраза Шлосберга «Разжигание национальной, социальной, культурной розни является преступлением и таковым должно быть при любой правовой системе» просто не соответствует действительности, по крайней мере в понимании всех тех стран, которые он, я думаю, считает нормальными.
Да, я дружу с людьми, которые в 2002 году ошибались и считали, что законы против экстремизма нужны. Во-первых, это было 15 лет назад и с тех пор они изменили точку зрения, во-вторых, они не политики. Для Шлосберга это непростительно. Политик, который не учится на фактах, не должен быть политиком.
Я очень огорчён.
АПДЕЙТ По ошибке, этот пост был озаклавлен "оптимистическое", унаследовав это от непомещённого другого поста.
На сегодняшний день в России мне отсюда, извне, видны только два «нормальных» политика: Шлосберг и Навальный. Нормальных – не в смысле того, что я бы за них обязательно голосовал в нормальных условиях, а в том, что они вписываются в нормальную политическую систему и при этом являются политиками (в отличие от – дальше длинный список).
Вопросы, который должны были бы следовать за этой констатацией, следующие: 1) как случилось, что на такую огромную страну их всего два? Почему российская оппозиция так беспомощна? – этот вопрос задают и без меня очень многие. 2) случись чудо, и возникни процесс, аналогичный концу 80х- началу 90х (во что я не верю, впрочем), – голосовал ли бы я за одного из них в качестве президента?
До вчерашнего дня мой ответ был – за Навального нет, ну разве что он действительно был бы единственным «демократическим» кандидатом (в условиях России, даже в условиях означенного чуда, слово «демократический» я хочу поставить в очень жирные кавычки – демократия не объявляется и не появляется чудом как результат демократических законов); а за Шлосберга да.
Сегодня я меньше в этом уверен.
Вот пассаж из интервью:
«Михаил Соколов: Андрей интересуется: "Готовы ли вы выступить в парламенте за полную отмену 282-й статьи? И вообще отношение к этой статье".
Лев Шлосберг: Отношение к этой статье таково, что без этой статьи уголовного кодекса не будет. То есть это естественное наказание, потому что под него подпадают вещи, напрямую противоречащие конституции. Разжигание национальной, социальной, культурной розни является преступлением и таковым должно быть при любой правовой системе.
Михаил Соколов: Разжигание социальной розни к социальной группе полиция или правительство?
Лев Шлосберг: Сейчас я хочу уточнить. Мы увидели абсолютно разрушительную правоприменительную практику по этой статье, когда она стала статьей, карающей за инакомыслие и инакодействие.
Михаил Соколов: Другой не будет.
Лев Шлосберг: При другой власти будет.
Соответственно, эта практика должна быть проанализирована и эта статья должна быть проанализирована таким образом, чтобы ее применение против инакомыслия было невозможно.
Невозможно разжигать ненависть против социального класса "государственные чиновники". Можно критиковать государственных чиновников и нужно критиковать государственных чиновников – в этом заключается право гражданина неотъемлемое, и любые покушения на это право являются преступлением. То есть мы увидели, как статью, написанную, строго говоря, для совершенно другого, стали применять для противоположных целей. Эта практика должна быть проанализирована, нужно так сформулировать статью, чтобы состав этого преступления касался только тех нарушений конституционных норм, по сути дела основы государства, для которых она предназначена.»
То есть за всё это время он не только не понял, как опасна 282я статья сама по себе, но и не провёл работы по изучению опыта «нормальных» стран. Статья не была "написана для другого". Наказание за слово, за «разжигание» может существовать только в чрезвычайных условиях, и то – только когда есть неоспоримая связь между словом одного и делом другого. Кажется, в Штатах есть исключение из Первой поправки о свободе слова: когда кричат «Пожар» в переполненном театре. Свобода слова, в том числе не нравящегося нам слова, несравнимо важнее, чем учёт опасности слова.
Тут меня каждый, кто знает, что я живу во Франции, спросит: а как же во Франции? Где криминализован «ревизионизм» (в отношении немецких преступлений) и расизм и антисемитизм, если речь идёт о публичных выступлениях?
Отвечаю: 1) таки плохо, 2) но Франция – подчёркнуто умеренная страна, не в смысле законов, а в смысле ожидаемой реакции населения, судей и т.д. В умеренной стране плохой закон гораздо менее опасен. Вне периодов типа Французской революции французов не заносит. Судей и законодателей тоже не заносит: я не знаю число месяцев, которые в сумме нарушители просидели, но она мала. И, однако, и этот закон, и усиление прав полиции опасны: вот выберут в президенты не на этих выборах, так на следующих Марин Ле Пен или кого-нибудь похожего (скажем, стремительно к ней дрейфующего Саркози) и у них в руках будет такой закон. Это очень плохо. И это при том, что «разжигание», как то, что невозможно юридически сформулировать, не криминализовано. И уж тем более «социальной и культурной» розни – что это?!
Кстати, к разжиганию национальной розни относится любая кампания за независимость – то есть, с точки зрения Шлосберга, Испания и Великобритания должны были бы наказывать призывающих к независимости Каталонии или Шотландии? К счастью, нет, нет у них таких законов. При Франко – были, а в Великобритании никогда не было. И во Франции корсиканских националистов сажают за взрывы, а не за призывы. То есть фраза Шлосберга «Разжигание национальной, социальной, культурной розни является преступлением и таковым должно быть при любой правовой системе» просто не соответствует действительности, по крайней мере в понимании всех тех стран, которые он, я думаю, считает нормальными.
Да, я дружу с людьми, которые в 2002 году ошибались и считали, что законы против экстремизма нужны. Во-первых, это было 15 лет назад и с тех пор они изменили точку зрения, во-вторых, они не политики. Для Шлосберга это непростительно. Политик, который не учится на фактах, не должен быть политиком.
Я очень огорчён.
АПДЕЙТ По ошибке, этот пост был озаклавлен "оптимистическое", унаследовав это от непомещённого другого поста.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2016-08-31 12:48 pm (UTC)В Думе (той) были уже и реальные дискуссии, и реальная оппозиция, и гораздо меньше призывов к кнуту. Кнут становился не в моде ещё в середине 19 века или чуть позже, затем и Засулич оправдали.
Высказывание Шлосберга означает, что он не изучил не только реалий других стран, но и российской истории. Т.е. - интересно было бы его спросить, что он думает об истории революции 17 года ( и пятого тоже)? Понимает ли он, что большевики, в большинстве, не были свалившимися с неба бандитами, а точно так же хотели перехватить кнут, чтобы творить добро? Мне вообще кажется, что есть критический барьер, применимый к тем, кто хочет сейчас идти во власть против Путина: понимание русской истории хотя бы 20 века. Понимание, чего хотели большевики и почему столько народу их поддержало. (Особенно в интеллигенции, потому что поддержку крестьян можно обеспечить лозунгами). Понимание, что Сталин и Ленин могут быть одинаково плохи - тут у каждого своя мера - но один революционер и ультралевый, а другой контрреволюционер и ультраправый. Понимание, какие именно меры уничтожили ту свободу, которая была между двумя революциями и в меньшей мере, но в непредставимой сейчас мере, после 17 года - несмотря на террор. Иначе будет по Черномырдину. Как всегда.
no subject
Date: 2016-08-31 02:15 pm (UTC)1. Да, я согласен, что Шлосберг не знает не только иностранной практики, но и российской истории. Он, откровенно говоря, вообще ничего не знает. И это, согласен, очень характерно и очень печально: все это верхоглядство, нахрап и отсутствие серьезной работы. Я это замечаю во всех соотечественниках (тут Россия и Украина мало отличаются), включая себя - и давлю это в себе самом как могу.
2. Россия сейчас в духовном смысле отброшена в начало 19 века. В лучшем случае в начало 19 века. Тот процесс осмысления общества, который шел в мире (и России) в последние столетия, перечеркнут. Поэтому декабристы, похоже, были вчера.
В силу (2) возможно, что непонимание Шлосбергом истории и действительности не только вина самого Шлосберга, но и отражение невозможности понять изнутри России: представьте себе разговор о рабстве с Аристотелем.
no subject
Date: 2016-08-31 02:39 pm (UTC)no subject
Date: 2016-08-31 04:46 pm (UTC)Но, конечно, вы описали циклический процесс наступания на одни и те же грабли. Трудно отрицать.
no subject
Date: 2016-08-31 08:42 pm (UTC)Как и кого выбирают можно посмотреть и на примере Франции: явно закомплексованный нарцис-говорун Саркози и слабый Оланд.
К чему это я. Академические разговоры о политическом устройстве не учитывают чего-то важного. Точнее, выбирают в качестве предмета обсуждения то, что является продуктом политики, а не ее двигателем. Да и выбор довольно произвольный, "удобный" для описания, но не имеющий отношения к действительности.