Une vie

Короткевича не читал, Быкова читал. Я тут ничего не говорил об "исконно русском". Чтобы входить в русское культурное пространство, совершенно незачем ни быть "исконно русским", ни писать об "исконно русском" (и я даже не знаю, что это "исконное" значит). (Что ли Мандельштам писал об исконно русском?) Я говорил об адресате. Вы называете адресата "Читателем", большая буква внушает уважение, но не даёт ориентировки.. Значит ли это, что он прежде всего видел в читателе белоруса, предпочитающего читать по-белорусски? Вам, вероятно, виднее, чем мне. Если это так, то он просто не относится к теме моего поста: как не относится к ней, скажем, Грант Матевосян или Мати Унт. Армянский писатель и эстонский писатель, пишущие прежде всего для жителей своих стран,и только во вторую очередь интересующиеся (а Мати Унт даже и не очень интересовался), кто и как их будет читать по-русски. Это ничем не отличается от любой другой переводной литературы, а я ведь не про неё. Если же это не так, то он попадает туда же, куда Бабель или Искандер: в русскую литературу о не русских. (Туда же, кстати, относятся и "Вечера на хуторе близ Диканьки"). Ни в котором из этих двух случаев он не становится подобен Сенгору или великому множеству писателей Индии.