информационное

В русской прессе я вижу заголовки типа «партия Саркози выиграла региональные выборы», «поражение Национального Фронта» и пр.

Это всё очень неточно и частично неверно, как ни приятна для глаза послевыборная карта Франции.

1.    Поражение Национального Фронта.  Хорошо бы. Однако неверно: поражение чисто техническое. За НФ голосовало не меньше, а больше избирателей, чем в первом туре, в сумме примерно треть голосовавших, т.н. шестая часть имеющих право голоса, а как бы голосовала та половина, которая не пришла, если бы голосовала, нам просто неизвестно. Треть – это катастрофически много. Фактически НФ занял место в политическом пейзаже, которое когда-то занимала компартия, и по типу избирателей (рабочие на севере, безработные повсюду и пр.), и по наличию финансовой поддержки со стороны России. Но при этом в компартии было очень много людей, которые останавливались ровно там, где кончался «социализм с человеческим лицом» (КПФ не поддержала советского вторжения в Чехословакию, много высокопоставленных коммунистов занимались помощью советским диссидентам, в компартии были Арагон и Пикассо и уж не из карьерных соображений! – а в НФ людей, желающих сохранить человеческое лицо, что-то не больно видно. (С другой стороны, КПФ была как бы опаснее из-за гораздо более существенной зависимости от СССР, чем НФ от России: Россия НФ просто помогает, но он и сам бы существовал и умеренно процветал).
Избирательное поражение НФ связано не с тем, что за него мало голосуют, а с двумя другими факторами, которые хотя и радуют, никак не отменяют возросшей роли НФ. Первый – то, что в этих условиях многие, кто не голосовал в первом туре и не голосовал бы и во втором, если бы всё было «нормально», сочли необходимым голосовать. Естественно, против НФ. Второй – то, что социалистам удалась политика «республиканского фронта», и их избиратели проголосовали за правых там, где в первом туре правые получили больше, чем социалисты. Это очень существенный элемент, и если бы «республиканский фронт» существовал с обеих сторон, всё вообще было бы сильно лучше. Однако он сформировался только с одной.
Короче, НФ как был опасен, так и остался. Получил щелчок по носу, очередной раз обнаружил, что у него нет резерва избирателей – кто за него голосовал бы, те и голосовали, не поленились – но очередной раз это число несколько увеличилось.

2.    «Победа партии Саркози». Саркози – председатель партии, верно. Однако положение самого Саркози вызывает всё большие сомнения.  Популярность его среди правых падает на глазах. Я надеюсь, что он не будет выдвинут кандидатом на президентских выборах; я в принципе левый, и голосовал до сих пор только за социалистов, но на будущих выборах я предпочёл бы, если оставить в стороне нереальный второй тур Олланд – правый кандидат, чтобы второй тур был правый кандидат – Марин Лё Пен, а не Олланд – Марин Лё Пен. Олланд – слабый президент, он может при таком раскладе и проиграть. Гораздо меньше правых будет голосовать за Олланда, чтобы не прошла Марин, чем левых за правого кандидата по тем же причинам.   И это значит, что правым кандидатом должен быть не Саркози, он слишком много охотился на угодьях НФ. Он рассчитывал привлечь потенциальных избирателей НФ, но, как выражаются теперь французы, эти избиратели предпочли оригинал копии. Зато центр он от себя оттолкнул очень сильно и успешно. Короче, если кто победил, то не Саркози. Я сильно предпочёл бы, чтобы правым кандидатом оказался Жюппе. Он меньше похож на Никиту Сергеича, который мне вспоминался с его ботинком и кукурузой всё время президентства Саркози.

Второе обстоятельство я уже упоминал. В победе правых в семи департаментах очень большую роль сыграло предложение социалистов снять свои кандидатуры там, где у них была меньшая поддержка, чем у правых. Избиратели в целом последовали этому совету голосовать там за правых. Это, конечно, не истинная поддержка правых, это выбор из двух зол сильно меньшего. Реальность ближе к тому, что получилось в первом туре, чем во втором.

3.    Опасность сейчас не только в существовании в в широкой поддержке НФ. Опасность – типичная французская опасность – в том, что никаких уроков извлечено не будет. Что и правые, и левые облегчённо вздохнут и будут продолжать мелкую фракционную борьбу, не занимаясь теми проблемами, которые и вызвали подъём НФ. Что оба крыла решат, что можно расслабиться, правые – что при такой поддержке (которую они завтра уже сочтут реальной) президентские выборы у них в кармане, левые – что с пятью регионами вполне можно считать, что никакой объявленной было катастрофы с левыми не происходит. А она происходит, и с теми, и с другими, у них нет идей, нет направления и нет уменья даже убедительно разоблачать примитивную демагогию, которой очень успешно занимается Марин Лё Пен. Как это называют здесь, нет педагогики. Таки нет.

Пример – из очень многих. Катастрофическая безработица. Все согласны, что есть катастрофическая безработица. А я вот не знаю, насколько она катастрофическая. Я знаю несколько вещей, про которые я никогда нигде не читал, и это довольно удивительно. Я знаю, что все выпускники той информатической школы (вуза), где я преподаю, немедленно находят работу, вполне высокооплачиваемую, а ведь они совсем не гении: это уровень Бонча, примерно. Я знаю, что не хватает автомехаников, каменщиков, водителей автобусов. Инжереров. Про других не знаю, наверняка ещё много кого. А ведь получить образование – кому водителя автобуса, а кому инженера – не трудно. Инжереные школы такого уровня раньше были только частные и значит платные, но сейчас их успешно открыли многие университеты, это бесплатно и это даёт хорошую работу. Я знаю, что в число безработных входит масса «частично безработных» - тех, кто продолжает искать постоянную работу на полный рабочий день. Я, скажем, потому что конечно, я предпочёл бы работать на постоянной работе в одном месте, чем на частичной в двух, как сейчас. Таких, как я, куча. Сколько? Не знаю. Собственно, зарегистрироваться в качестве безработного (и иногда даже получать пособие – скажем, в летние месяцы между контрактами) и работать в своё удовольствие – крайне легко: у тебя ж формально нет постоянного места.
Реальная безработица очень велика среди тех, у кого нет школьного аттестата. Оно, вроде бы, довольно естественно. Нет больше почти что работ, на которые эти люди годны. Т.е. проблема (одна из) – образование: как сделать, чтобы его получало больше народу и при этом не происходило полной девальвации дипломов? Это проблема. У меня нет решения. Но это другая проблема, чем «катастрофическая безработица».

Другой пример. Мусульмане. Одни их боятся и хотели бы, чтобы их не было. Они голосуют на НФ. Другие очень боятся ксенофобии и исламофобии и стремятся помочь населению мусульманских пригородов. Они голосуют против НФ. Но и те, и другие имеют в виду одну и ту же популяцию: мусульманское дно. Я преподаю. Я вижу среди преподавателей технических вузов уйму мусульман (или выходцев из мусульман), до трети, смотря где. Я вижу среди студентов – до половины.  В науке – в разных дисциплинах по-разному: в информатике, скажем, полно, в биологии немало, в физике вроде как сильно меньше. Но короче, есть очень большая интеллигенция из мусульман, которую человек с улицы видит куда меньше, чем я – но видит: скорее всего, он видит только журналистов и политиков, ну может ещё учителей. (Но у меня  впечатление, возможно, неверное, что в средней школе их меньше, чем в высшей). Вопрос: а я об этом "другом мусульманине" - о человеке равной со мной культуры -  слышал по радио или читал в газете? Да нет. Как-то никому они не интересны. А ведь это был бы превосходный аргумент против лепеновской демагогии. Не употребляют.

И так далее.
=======================
На случай прихода пришлых предупреждение: вопрос, почему ультраправые - мерзость, тут обсуждаться не будет. Я разговариваю только с теми, кто это и так знает. Я не журналист и не пропагандист.