Текст Воннегута
Jul. 17th, 2020 03:07 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
bgmt(Взято из ФБ-поста Andrey Kalinichev), прямая ссылка на текст http://www.tnellen.com/cybereng/harrison.html?fbclid=IwAR0_N5v4CSfwou8nAoDuer9HX-qG2PVfedhvsCb23mXmU93HSaJmL432Kr4,
Русский перевод: вот. Ссылка на перевод, которая тут была до 18/7, была битая, прошу прощения.
HARRISON BERGERON
by Kurt Vonnegut, Jr.
French Translation from Avice Robitaille.
THE YEAR WAS 2081, and everybody was finally equal. They weren't only equal before God and the law. They were equal every which way. Nobody was smarter than anybody else. Nobody was better looking than anybody else. Nobody was stronger or quicker than anybody else. All this equality was due to the 211th, 212th, and 213th Amendments to the Constitution, and to the unceasing vigilance of agents of the United States Handicapper General.
Some things about living still weren't quite right, though. April for instance, still drove people crazy by not being springtime. And it was in that clammy month that the H-G men took George and Hazel Bergeron's fourteen-year-old son, Harrison, away.
It was tragic, all right, but George and Hazel couldn't think about it very hard. Hazel had a perfectly average intelligence, which meant she couldn't think about anything except in short bursts. And George, while his intelligence was way above normal, had a little mental handicap radio in his ear. He was required by law to wear it at all times. It was tuned to a government transmitter. Every twenty seconds or so, the transmitter would send out some sharp noise to keep people like George from taking unfair advantage of their brains.
George and Hazel were watching television. There were tears on Hazel's cheeks, but she'd forgotten for the moment what they were about.
On the television screen were ballerinas.
A buzzer sounded in George's head. His thoughts fled in panic, like bandits from a burglar alarm.
"That was a real pretty dance, that dance they just did," said Hazel.
"Huh" said George.
"That dance-it was nice," said Hazel.
"Yup," said George. He tried to think a little about the ballerinas. They weren't really very good-no better than anybody else would have been, anyway. They were burdened with sashweights and bags of birdshot, and their faces were masked, so that no one, seeing a free and graceful gesture or a pretty face, would feel like something the cat drug in. George was toying with the vague notion that maybe dancers shouldn't be handicapped. But he didn't get very far with it before another noise in his ear radio scattered his thoughts.
George winced. So did two out of the eight ballerinas.
<lj-cut>
Hazel saw him wince. Having no mental handicap herself, she had to ask George what the latest sound had been.
"Sounded like somebody hitting a milk bottle with a ball peen hammer," said George.
"I'd think it would be real interesting, hearing all the different sounds," said Hazel a little envious. "All the things they think up."
"Um," said George.
"Only, if I was Handicapper General, you know what I would do?" said Hazel. Hazel, as a matter of fact, bore a strong resemblance to the Handicapper General, a woman named Diana Moon Glampers. "If I was Diana Moon Glampers," said Hazel, "I'd have chimes on Sunday-just chimes. Kind of in honor of religion."
"I could think, if it was just chimes," said George.
"Well-maybe make 'em real loud," said Hazel. "I think I'd make a good Handicapper General."
"Good as anybody else," said George.
"Who knows better than I do what normal is?" said Hazel.
"Right," said George. He began to think glimmeringly about his abnormal son who was now in jail, about Harrison, but a twenty-one-gun salute in his head stopped that.
"Boy!" said Hazel, "that was a doozy, wasn't it?"
It was such a doozy that George was white and trembling, and tears stood on the rims of his red eyes. Two of of the eight ballerinas had collapsed to the studio floor, were holding their temples.
"All of a sudden you look so tired," said Hazel. "Why don't you stretch out on the sofa, so's you can rest your handicap bag on the pillows, honeybunch." She was referring to the forty-seven pounds of birdshot in a canvas bag, which was padlocked around George's neck. "Go on and rest the bag for a little while," she said. "I don't care if you're not equal to me for a while."
George weighed the bag with his hands. "I don't mind it," he said. "I don't notice it any more. It's just a part of me."
"You been so tired lately-kind of wore out," said Hazel. "If there was just some way we could make a little hole in the bottom of the bag, and just take out a few of them lead balls. Just a few."
"Two years in prison and two thousand dollars fine for every ball I took out," said George. "I don't call that a bargain."
"If you could just take a few out when you came home from work," said Hazel. "I mean-you don't compete with anybody around here. You just sit around."
"If I tried to get away with it," said George, "then other people'd get away with it-and pretty soon we'd be right back to the dark ages again, with everybody competing against everybody else. You wouldn't like that, would you?"
"I'd hate it," said Hazel.
"There you are," said George. The minute people start cheating on laws, what do you think happens to society?"
If Hazel hadn't been able to come up with an answer to this question, George couldn't have supplied one. A siren was going off in his head.
"Reckon it'd fall all apart," said Hazel.
"What would?" said George blankly.
"Society," said Hazel uncertainly. "Wasn't that what you just said?
"Who knows?" said George.
The television program was suddenly interrupted for a news bulletin. It wasn't clear at first as to what the bulletin was about, since the announcer, like all announcers, had a serious speech impediment. For about half a minute, and in a state of high excitement, the announcer tried to say, "Ladies and Gentlemen."
He finally gave up, handed the bulletin to a ballerina to read.
"That's all right-" Hazel said of the announcer, "he tried. That's the big thing. He tried to do the best he could with what God gave him. He should get a nice raise for trying so hard."
"Ladies and Gentlemen," said the ballerina, reading the bulletin. She must have been extraordinarily beautiful, because the mask she wore was hideous. And it was easy to see that she was the strongest and most graceful of all the dancers, for her handicap bags were as big as those worn by two-hundred pound men.
And she had to apologize at once for her voice, which was a very unfair voice for a woman to use. Her voice was a warm, luminous, timeless melody. "Excuse me-" she said, and she began again, making her voice absolutely uncompetitive.
"Harrison Bergeron, age fourteen," she said in a grackle squawk, "has just escaped from jail, where he was held on suspicion of plotting to overthrow the government. He is a genius and an athlete, is under-handicapped, and should be regarded as extremely dangerous."
A police photograph of Harrison Bergeron was flashed on the screen-upside down, then sideways, upside down again, then right side up. The picture showed the full length of Harrison against a background calibrated in feet and inches. He was exactly seven feet tall.
The rest of Harrison's appearance was Halloween and hardware. Nobody had ever born heavier handicaps. He had outgrown hindrances faster than the H-G men could think them up. Instead of a little ear radio for a mental handicap, he wore a tremendous pair of earphones, and spectacles with thick wavy lenses. The spectacles were intended to make him not only half blind, but to give him whanging headaches besides.
Scrap metal was hung all over him. Ordinarily, there was a certain symmetry, a military neatness to the handicaps issued to strong people, but Harrison looked like a walking junkyard. In the race of life, Harrison carried three hundred pounds.
And to offset his good looks, the H-G men required that he wear at all times a red rubber ball for a nose, keep his eyebrows shaved off, and cover his even white teeth with black caps at snaggle-tooth random.
"If you see this boy," said the ballerina, "do not - I repeat, do not - try to reason with him."
There was the shriek of a door being torn from its hinges.
Screams and barking cries of consternation came from the television set. The photograph of Harrison Bergeron on the screen jumped again and again, as though dancing to the tune of an earthquake.
George Bergeron correctly identified the earthquake, and well he might have - for many was the time his own home had danced to the same crashing tune. "My God-" said George, "that must be Harrison!"
The realization was blasted from his mind instantly by the sound of an automobile collision in his head.
When George could open his eyes again, the photograph of Harrison was gone. A living, breathing Harrison filled the screen.
Clanking, clownish, and huge, Harrison stood - in the center of the studio. The knob of the uprooted studio door was still in his hand. Ballerinas, technicians, musicians, and announcers cowered on their knees before him, expecting to die.
"I am the Emperor!" cried Harrison. "Do you hear? I am the Emperor! Everybody must do what I say at once!" He stamped his foot and the studio shook.
"Even as I stand here" he bellowed, "crippled, hobbled, sickened - I am a greater ruler than any man who ever lived! Now watch me become what I can become!"
Harrison tore the straps of his handicap harness like wet tissue paper, tore straps guaranteed to support five thousand pounds.
Harrison's scrap-iron handicaps crashed to the floor.
Harrison thrust his thumbs under the bar of the padlock that secured his head harness. The bar snapped like celery. Harrison smashed his headphones and spectacles against the wall.
He flung away his rubber-ball nose, revealed a man that would have awed Thor, the god of thunder.
"I shall now select my Empress!" he said, looking down on the cowering people. "Let the first woman who dares rise to her feet claim her mate and her throne!"
A moment passed, and then a ballerina arose, swaying like a willow.
Harrison plucked the mental handicap from her ear, snapped off her physical handicaps with marvelous delicacy. Last of all he removed her mask.
She was blindingly beautiful.
"Now-" said Harrison, taking her hand, "shall we show the people the meaning of the word dance? Music!" he commanded.
The musicians scrambled back into their chairs, and Harrison stripped them of their handicaps, too. "Play your best," he told them, "and I'll make you barons and dukes and earls."
The music began. It was normal at first-cheap, silly, false. But Harrison snatched two musicians from their chairs, waved them like batons as he sang the music as he wanted it played. He slammed them back into their chairs.
The music began again and was much improved.
Harrison and his Empress merely listened to the music for a while-listened gravely, as though synchronizing their heartbeats with it.
They shifted their weights to their toes.
Harrison placed his big hands on the girls tiny waist, letting her sense the weightlessness that would soon be hers.
And then, in an explosion of joy and grace, into the air they sprang!
Not only were the laws of the land abandoned, but the law of gravity and the laws of motion as well.
They reeled, whirled, swiveled, flounced, capered, gamboled, and spun.
They leaped like deer on the moon.
The studio ceiling was thirty feet high, but each leap brought the dancers nearer to it.
It became their obvious intention to kiss the ceiling. They kissed it.
And then, neutraling gravity with love and pure will, they remained suspended in air inches below the ceiling, and they kissed each other for a long, long time.
It was then that Diana Moon Glampers, the Handicapper General, came into the studio with a double-barreled ten-gauge shotgun. She fired twice, and the Emperor and the Empress were dead before they hit the floor.
Diana Moon Glampers loaded the gun again. She aimed it at the musicians and told them they had ten seconds to get their handicaps back on.
It was then that the Bergerons' television tube burned out.
Hazel turned to comment about the blackout to George. But George had gone out into the kitchen for a can of beer.
George came back in with the beer, paused while a handicap signal shook him up. And then he sat down again. "You been crying" he said to Hazel.
"Yup," she said.
"What about?" he said.
"I forget," she said. "Something real sad on television."
"What was it?" he said.
"It's all kind of mixed up in my mind," said Hazel.
"Forget sad things," said George.
"I always do," said Hazel.
"That's my girl," said George. He winced. There was the sound of a rivetting gun in his head.
"Gee - I could tell that one was a doozy," said Hazel.
"You can say that again," said George.
"Gee-" said Hazel, "I could tell that one was a doozy."
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2020-07-17 03:53 pm (UTC)no subject
Date: 2020-07-17 08:46 pm (UTC)I myself feel that our country, for whose Constitution I fought in a just war, might as well have been invaded by Martians and body snatchers. Sometimes I wish it had been. What has happened, though, is that it has been taken over by means of the sleaziest, low-comedy, Keystone Cops-style coup d'etat imaginable. And those now in charge of the federal government are upper-crust C-students who know no history or geography, plus not-so-closeted white supremacists, aka “Christians,” and plus, most frighteningly, psychopathic personalities, or “PPs.”
To say somebody is a PP is to make a perfectly respectable medical diagnosis, like saying he or she has appendicitis or athlete's foot. The classic medical text on PPs is The Mask of Sanity by Dr. Hervey Cleckley. Read it! PPs are presentable, they know full well the suffering their actions may cause others, but they do not care. They cannot care because they are nuts. They have a screw loose!
And what syndrome better describes so many executives at Enron and WorldCom and on and on, who have enriched themselves while ruining their employees and investors and country, and who still feel as pure as the driven snow, no matter what anybody may say to or about them? And so many of these heartless PPs now hold big jobs in our federal government, as though they were leaders instead of sick.
What has allowed so many PPs to rise so high in corporations, and now in government, is that they are so decisive. Unlike normal people, they are never filled with doubts, for the simple reason that they cannot care what happens next. Simply can't. Do this! Do that! Mobilize the reserves! Privatize the public schools! Attack Iraq! Cut health care! Tap everybody's telephone! Cut taxes on the rich! Build a trillion-dollar missile shield! Fuck habeas corpus and the Sierra Club and In These Times, and kiss my ass!
no subject
Date: 2020-07-18 10:34 am (UTC)Где курица, а где яйцо, я не знаю, и никто не знает, но к тому, что он описал, многократно усиленному -в больном сне не мог бы он себе представить президента Трампа - добавились хунвейбины слева. Судя по их генезису, если я правильно его определяю, они появились сами по себе, а не как реакция на "правое скотство". Мы наблюдаем два процесса, враждующие друг с другом (примерно как коммунисты с нацистами в Германии тридцатых), и оба имеют отношение к тому, что я понимаю под фашизмом. К тому же они развиваются далеко не только в Америке. Правый популизм опирается на примерно тот же слой населения, что фашизмы первой половины двадцатого века. Левое единомыслие опирается на недоученных интеллектуалов, рекрутирующих всех обиженных почти чем бы то ни было (но тут важен приоритет: зачисленный в обижающую группу уже не имеет права быть обиженным). Это тоже фашистский механизм (только вместо угнетённых классов - обиженные меньшинства), это тоже механизм уничтожения свободы, и в перспективе, если он победит, ультралевое общество будущего будет неотличимо от ультраправого. Как и всегда при приходе фашизма, в утверждениях и правых популистов, и левых ревнителей правильномыслия есть правда: правда, что демократические (не в смысле Дем партии) правительства не слишком обращали внимание на выпавшие из обоймы и оттесняемые на периферию общественной жизни и экономики слои населения, и правда, что многие меньшинства подвергались и подвергаются дискриминации. Точно так же, как была правда у большевиков - царский режим и правда был чудовищен, и эксплуатация была совершенно реальной. Вот и построили Brave New World. Как и всегда, сторонники любой из двух сторон считают, что всё, что говорится с противной стороны, ложь. Как выжить между всем этим, я не знаю. Пока никто не оседлал левую сторону, и значит, есть надежда, что в ней победят меньшевики, а не большевики. Но никто не выступил ни с каким "Я обвиняю", в отношении новых большевиков - по крайней мере никто, кого бы стали слушать. Справа в Америке - был один МакКейн, но он единственный, кто хоть что-то сумел сказать громко. Правда, уже все забыли. Как-то мало одного МакКейна.
Ирония судьбы заключается в том, что сегодняшнее требование правильномыслия имеет аналоги и в России и Китае, как бы слева, и в правом американском прошлом - маккартизм и поведение населения при макккартизме достаточно похожи. Тут возникает некоторая надежда: маккартизм ведь не углубился, а кончился. И Patriot Act, сильно недотягивающий до вещей времени МакКарти, тоже кончился. Посмотрим.
no subject
Date: 2020-07-18 01:21 pm (UTC)Выступал такой принципиальный человек, как Майк Помпео.
He blasted the New York Times’s award-winning 1619 Project on slavery, saying that the paper wants “you to believe Marxist ideology that America is only the oppressors and the oppressed. The Chinese Communist Party must be gleeful when they see the New York Times spout their ideology.”
He went on to say that “some people have taken these false doctrines to heart.”
For instance, he said, “the rioters pulling down statues thus see nothing wrong with desecrating monuments to those who fought for unalienable rights – from our Founding to the present day.” Most of the statues that are being removed are Confederate figures who defended slavery and wanted to secede from the United States, though some of the monuments targeted, such as that of anti-slavery activist Hans Christian Heg, match Pompeo’s description.
Pompeo, a former Kansas GOP congressman, is known to be eyeing a potential future presidential run, and his critics immediately pointed out that the speech had plenty of fodder for the electoral base of the Republican Party, including the media-bashing.
The initial responses to the speech and draft report landed around expected lines, with conservative organizations praising it and liberal-leaning groups – as well some prominent international human rights groups – questioning its value.
The draft report “makes clear that we are not bystanders; we will not be silent in the face of tyranny; we are and will remain the leaders of the free world,” said John Hagee, the founder and Chairman of Christians United for Israel.
Amnesty International USA, meanwhile, called it a “dangerous political stunt that could spark a race to the bottom by human rights-abusing governments around the world.”
Фракция большевиков в Государственной думе насчитывала шесть человек. Большевики не могли придти к власти демократическим путём и делали это с помощью вооруженного переворота.
Даже если считать нынешних американских ультра-левых (Social Democrats of America) большевиками за то, что они борются за всеобщее медицинское обслуживание, в Конгрессе у них два человека. Более многочисленной обещает быть фракция членов культа QAnon, который призывает к массовым репрессиям - около дюжины таких кандидатов победили на республиканских праймериз в этом году.
Немецкие нацисты подражали большевикам и готовились к вооружённому перевороту, но сумели привести Гитлера к власти демократическим путём. Более недавние примеры - в Венгрии, Турции и т.д. показывают, как демократически избранные правители могут превращаться в несменяемых диктаторов и постепенно подавлять гражданские права путём раздувания истерических страхов и теорий заговора про своих оппонентов.
маккартизм ведь не углубился, а кончился
Маккартизм кончился не сам по себе. Ключевую роль сыграл телеведущий Эдвард Мэроу, который, разоблачая Маккарти, призывал американцев не поддаваться глупым страхам: “We will not walk in fear, one of another. We will not be driven by fear into an age of unreason, if we dig deep in our history and our doctrine, and remember that we are not descended from fearful men -- not from men who feared to write, to speak, to associate and to defend causes that were, for the moment, unpopular.”
Позже Кеннеди назначил Мэроу главой агентства USIA (United States Information Agency), которое занималось вещанием на другие страны. Ныне это называется U.S. Agency for Global Media (USAGM), а нынешний его глава (Майкл Пэк, соратник Стива Бэннона) занят чисткой Голоса Америки и других организаций в целях смены их пропагандистской направленности.
no subject
Date: 2020-07-19 03:46 pm (UTC)Дальше ситуация становится обратной, если это не тоже ирония. Я и знать не знал про Social Democrats of America и, хотя , может быть, они и являются ультралевыми в моём понимании, я никак бы их туда не зачислил исключительно а то, что они борются за всеобщее медицинское обслуживание, как вы говорите. Я и сам за всеобщее медицинское обслуживание. Большевизм, или ультралевость, определяется (как и ультраправость) затыканием ртов всем неверно мыслящим. Демократические партии или направления, левые они или правые, определяются тем, что сознают - хотя бы теоретически - необходимость второй (и третьей и четвёртой) стороны и необходимость непрерывного спора, с возможностью согласия по части вопросов и с допущением признания чего-то своего неверным. Ультра - желают править единолично, в идеале - под руководством единственно верно мыслящего вождя. (Идеал не всегда достигается). Партии типа metoo, BLM и, на самом деле, множество других движения на другие темы называются себя как правило левыми. В таком случае я их назову ультралевыми, тем более, что у них и правда куда больше общих черт с большевиками, чем с ультраправыми (хотя есть).
Запрет МакКейном посещения Трампом своих похорон - сильное и умное высказывание. Если бы за ним последовали другие, сознающие (справа) степень разрушения Трампом основ американской демократии, это могло бы спасти страну. При условии, конечно, что такой же силы заявления, на уровне Золя, последовали бы от людей, которые заведомо борются с расизмом, но с любым расизмом, которые понимают и хотят объяснить разницу между равенством людей и "равным представительством групп", которые сознают и хотят и могут объяснить, что большая часть сегодняшних как бы борцов за права меньшинств борются за диктатуру - только уже не пролетариата, а этих самых меньшинств (и тоже, как с пролетариатом, не спрашивая их самих, нужно ли им это). Слова имеют силу. Статья Золя во многом определила историю Франции после Дрейфуса. Золя - как и другие левые девятнадцатого века - был готов идти на жертву ради того, что считал истиной. Это другой аспект дела. Среди даже ультралевых (большевиков) прошлого были люди, которые верили в своё дело и готовы были идти на любые жертвы со своей стороны ради него. Сейчас лидеры как бы левых движений готовы идти на жертвы только со стороны заклеймляемых ими. Никто из них в своей "борьбе" ничем не рискует. Тьфу.
no subject
Date: 2020-07-19 09:27 pm (UTC)Я имел в виду DSA (Democratic Socialists of America). В американском политическом пространстве нет никого левее DSA. Я их программы не поддерживаю, но в качестве "визитной карточки", по которой они распознают своих, они использует "Medicare for All" - предложение Берни Сандерса о введении всеобщего медицинского обслуживания по модели Medicare и по примеру Франции и других развитых стран.
ультра - желают править единолично
За власть борются все политические организации.
Мы можем договориться о том, что экстремистские крылья отличаются распространением ненависти - ультраправые ненавидят разного рода меньшинства (расовые, этнические, сексуальные и т.п.), ультралевые ненавидят разного рода угнетателей (капиталистов, колонизаторов и т.п.) В ненависти ничего хорошего нет, против кого бы она бы ни была направлена.
В борьбе за власть (а в случае нынешних США - в борьбе за сохранение власти) ультраправые демагоги пользуются двумя избитыми приемами:
1. Попытки (не государства, а гражданского общества) ограничить платформу для распространения их пропаганды они представляют в виде "затыкания рта" и отрицания "необходимости дебатов". Они понимают, что честные дебаты с ними невозможны, потому что они аппелируют не к разуму, а к подсознательным страхам.
В 2006 в Москве проводились публичные дебаты между Дмитрием Рогозиным и Борисом Немцовым на тему «Россия — Грузия: Где чистки?» Рогозин победил с разгромным счетом. Модератором дебатов был Алексей Навальный. Через два года, когда началась российско-грузинская война, Навальный призывал бомбить Грузию и немедленно депортировать из России всех грузин.
2. Нетерпимость к их взглядам они пытаются представить в виде ненависти к ним лично, чтобы апеллировать к сочувствию и выставлять своих оппонентов экстремистами.
Небольшой пример: 39-летний сенатор из Миссури Джош Хоули из Миссури умен и прекрасно образован. Неделю назад он написал открытое письмо в NBA. Откликаясь на то, что в NBA разрешили баскетболистам носить футболки с надписями вроде "Black Lives Matter", Хоули призывал к другим надписям: "Let your players stand up for the Uighurs and the people of Hong Kong. Let them stand up for American law enforcement if they so choose. Give them the choice to write ‘Back the Blue’ on their jerseys. Or ‘Support our Troops.’ Maybe ‘God Bless America.' What could be more American than that?” После этого баскетбольный комментатор спортивного телеканала ESPN послал сенатору короткий емайл со словами "Fuck you". Хаули опубликовал этот емайл у себя в Твиттере, после чего комментатора уволили.
Может быть, Хаули действовал из лучших побуждений и был не понят. А, может быть, он специально троллил, чтобы достичь нужного эффекта. В любом случае он злоупотреблял служебным положением и служебной почтой для занятия, не имеющего отношения к законотворчеству, и добился того, что обратил на себя внимание и заткнул рот спортивному комментатору.
metoo, BLM <...> назову ультралевыми
Движения metoo и BLM не являются политическими.
В настоящее время BLM поддерживают по опросам две трети американцев. Мирные демонстрации протеста под лозунгами этого движения прошли во всех 50 штатах, привлекли в совокупности десятки миллионов человек и стали самыми массовыми в американской истории. В демонстрациях принимал участие, к примеру, Митт Ромни. Если вы не считаете две трети американцев вместе с Ромни ультралевыми, следует откалибровать систему координат.
Поддержка, которую Джон Маккейн оказывал мирным протестам в других странах и история его собственного противостояния расизму как бы подсказывают, что бы он говорил, если бы был жив.
Статья Золя во многом определила историю Франции после Дрейфуса.
Золя проиграл, защитники Бейлиса в Российской империи выиграли. В защиту Лео Франка в США никакого общественного движения не было, но его линчевание привело к одновременному созданию второго Куклуксклана и Anti-Defamation League. История движется зигзагами. Во время убийства Мартина Лютера Кинга его деятельности по опросу Gallup одобряло только 33% американцев, к 2011 это число составило 94%. Мы не всегда можем правильно оценить то, что происходит на наших глазах, но в ретроспективе начинаем различать героев и злодеев.
no subject
Date: 2020-07-20 07:51 am (UTC)no subject
Date: 2020-07-20 02:44 pm (UTC)Из последнего заявления старейшей организации защиты гражданских прав (ACLU) о ситуации в Портланде:
Federal agents have shot protesters in the head with rubber bullets, repeatedly fired tear gas at them, and swept them away in unmarked cars.
This isn’t “law and order” and it’s definitely not “help.”
It’s lawlessness and tyranny.
Выражение "тоталитарное общество" без тоталитарного государства является оксюмороном. Но бывают ситуации, когда в обществе начинает складываться консенсус о необходимости перемен. Это вызывает страхи у реакционеров.
Открытое письмо, которое вы ждете - не письмо Золя, а другое письмо, в котором говорилось, в частности
"Выходит, свое мнение позволительно иметь только им?"
"Но здравый смысл решительно протестует против одноцветной окраски противоречивых событий, начавшей ныне преобладать в некоторых органах печати."
"Они внушают нам, что в прошлом страны реальны лишь одни ошибки и преступления, замалчивая при этом величайшие достижения прошлого и настоящего."
Это письмо написала преподаватель химии Нина Андреева. Оно было опубликовано 13 марта 1988 под названием "Не могу поступиться принципами".,
Что касается Джона Маккейна, то в его жизни был случай, когда он поступился принципами. Он публично раскаялся в этом и, по словам его дочери, мучился этим случаем до конца жизни. Дело было в 2000, когда Маккейн боролся с Бушем на республиканских праймериз. Во время кампании в Южной Каролине он ради привлечения избирателей отказался от своих слов о том, что флаг Конфедерации - символ расизма и от поддержки требования убрать этот флаг с правительственного здания. Позже в том же году он говорил:
"Only once, I believe, did I act in an unprincipled way. But once is enough, and I want to tell the people of South Carolina and all Americans that I sincerely regret breaking my promise to always tell you the truth. . . .
My ancestors fought for the Confederacy, and I am sure that many, maybe all of them, fought with courage and with faith that they were serving a cause greater than themselves. But I don't believe their service, however distinguished, needs to be commemorated in a way that offends, that deeply hurts, people whose ancestors were once denied their freedom by my ancestors.
Those ancestors of mine might have fought honorably, they might have fought to uphold a principle they believed was just. But they fought to sever the union of our great nation, a cause that would have terribly harmed America, perhaps irreparably, and, for a time at least, perpetuated the grave injustice of slavery. They fought on the wrong side of American history. That, my friends, is how I personally feel about the Confederate battle flag. That is the honest answer I never gave to a fair question. . . .'
As I admitted, I should have done this earlier, when an honest answer could have affected me personally. I did not do so for one reason alone. I feared that if I answered honestly, I could not win the South Carolina primary. So, I chose to compromise my principles. I broke my promise to always tell the truth. . .
I do not intend for this apology to help me evade criticism for my failure. I will be criticized by all sides for my late act of contrition. I accept it, all of it. I deserve it. Honesty is easy after the fact, when my own interests are no longer involved. I don't seek absolution. Like anyone else, I can only try to resist future temptations to abandon principle for expediency, and hope that in the end, my character is judged from the totality of my life, and not by its flaws alone."
Флаг Конфедерации убрали с правительственного здания в Южной Каролине в июне 2015 по распоряжению губернатора Никки Хэйли. Поводом стало eго использование расистским террористом, риторика которого перекликалась, по словам Хэйли, с риторикой избирательной кампании Трампа.
Использование этого флага на американских военных базах было запрещено Пентагоном два дня назад, вопреки возражениям Трампа.
no subject
Date: 2020-07-27 12:30 pm (UTC)Возможно. "внутренний вы" другой, я вполне допускаю. "Вы" в этом высказывании - сетевой участник диалога. Я полагаю диалог с этим участником бессмысленным.
Естественно, я не мешаю вам разговаривать с другими желающими.
no subject
Date: 2020-07-27 03:24 pm (UTC)Такую же претензию вы могли бы предъявить Золя. Истина (la vérité) - главное слово в его письме. Золя предупреждает о революционном взрыве, который вызывают истина и справедливость, когда они вырываются на свет (l’explosion de la vérité et de la justice), и который он пытается по мере возможности ускорить: "Je l’ai dit ailleurs, et je le répète ici : quand on enferme la vérité sous terre, elle s’y amasse, elle y prend une force telle d’explosion, que, le jour où elle éclate, elle fait tout sauter avec elle."
Подобный взрыв, испугавший умершую на днях Нину Андрееву, несомненно произошел в период "гласности" в позднем СССР, когда на свет вырывалась Истина о преступлениях сталинского режима.
На праймериз в 2000 Джон Маккейн был ранним фаворитом. Его президентскую кампанию подкосило использование политтехнологами Буша "грязных трюков", в том числе клеветнических слухов про его семью, включая приемную дочь из Бангладеша. Из Википедии:
Considered a dark horse, U.S. Senator John McCain of Arizona won 48% of the vote to Bush's 30% in the first-in-the-nation New Hampshire primary, giving his campaign a boost of energy and donations. <...>
The next primary contest in South Carolina was notorious for its negative tone. Although the Bush campaign said it was not behind any attacks on McCain, locals supporting Bush reportedly handed out fliers and made telephone calls to prospective voters suggesting among other things, that McCain was a "Manchurian candidate" and that he had fathered a child out of wedlock with a black New York-based prostitute (an incorrect reference to a child he and his wife had adopted from Bangladesh). Bush also drew fire for a speech made at Bob Jones University, a school that still banned interracial dating among its students.
Это все не ново, но Америке предстоит до конца переварить роль расизма в ее истории, в том числе совсем недавней.
В 2017, получая награду из рук Джо Байдена (Liberty Medal), Маккейн высказал ему слова благодарности:
"Vice President Biden and I have known each other for a lot of years now, more than forty, if you’re counting.
We knew each other back when we were young and handsome and smarter than everyone else but were too modest to say so. <...>
We didn’t always agree on the issues. We often argued – sometimes passionately. But we believed in each other’s patriotism and the sincerity of each other’s convictions. We believed in the institution we were privileged to serve in.
We believed in our mutual responsibility to help make the place work and to cooperate in finding solutions to our country’s problems. We believed in our country and in our country’s indispensability to international peace and stability, and to the progress of humanity.
And through it all, whether we argued or agreed, Joe was good company. You all know he is good company. So thank you, old friend, for your company and your service to America."
Ныне переизбрание Трампа зависит от успеха страшилок про Байдена и новых "грязных трюков".
no subject
Date: 2020-07-27 03:58 pm (UTC)Послушайте. У меня нет никаких оснований вас банить, кроме нежелания читать ваши тексты, обращённые ко мне и как бы требующие ответа. У меня к вам возникла аллергия. (Тот коммент, на который я отвечаю, я не прочёл и не прочту). Если их не будет, пишите что хотите кому хотите, кроме меня. Если они будут, я забаню. Это ведь было ясно уже из предыдущего коммента? Ваш выбор.
no subject
Date: 2020-07-27 05:13 pm (UTC)Ваше высказывание меня задело, и я счел возможным высказаться по этому поводу. Подобные комментарии можно просто игнорировать, но если захотите лишить меня возможности высказываться в вашем журнале - имеете право.
no subject
Date: 2020-07-19 02:44 pm (UTC)https://harpers.org/a-letter-on-justice-and-open-debate/ (https://harpers.org/a-letter-on-justice-and-open-debate/)
https://www.colta.ru/news/24869-zapadnye-intellektualy-vystupili-za-svobodu-diskussiy (https://www.colta.ru/news/24869-zapadnye-intellektualy-vystupili-za-svobodu-diskussiy)
no subject
Date: 2020-07-19 03:58 pm (UTC)no subject
Date: 2020-07-18 03:43 am (UTC)Free Plagiarism Checker for students
Check grammar, readability, and plagiarism
Cite sources & rephrase text automatically
Get a preliminary grade of your work
Use with no limits and no ads
9 out of 10 users improved their writing skills with tool
no subject
Date: 2020-07-18 08:11 am (UTC)no subject
Date: 2020-07-18 02:33 pm (UTC)no subject
Date: 2020-07-18 08:00 pm (UTC)Никогда не любил прямолинейной антиутопии.
no subject
Date: 2020-07-18 11:19 pm (UTC)Что до прямолинейной антиутопии, то когда жизнь начинает её сильно напоминать, к прямолинейности становится меньше претензий. Скажем, много какое совершенно реалистическое описание жизни простого советского человека может в другое время или в другом месте показаться прямолинейной антиутопией. Вы вне происходящего, я тоже довольно сильно вне, но слежу сильно больше, потому что и друзья мои в Америке внутри, и влияние на здешнюю жизнь мало, но растёт на глазах. Ну, кроме того, обвинять Воннегута в прямолинейности мне кажется странно. Это не упражнение в изобретении чудовищного мира, это ощущение неизбежности его прихода.
no subject
Date: 2020-07-19 09:59 am (UTC)