Une vie

Мне кажется (выше уже это отмечалось другими комментаторами), что цитируемые высказывания делались Бродским еще с таким, знаете, чувством, будто вокруг какой-то следующий, новый мир (ср.: "я видел новые небеса // и такую же землю..."), а всё, что было, навеки осталось за кормой. Отсюда наивные в своей безответственности и безапелляционности речи о Мейлахах, отце и сыне. Всё равно как тридцатилетний мужчина говорит: "Помню, в третьем классе со мной учился Мишка Мейлах, у него отец был жуткая скотина..." А мы такие, в соседнюю комнату: "Борис Соломонович, Михаил Борисович, тут нам о вас рассказывают." Неловкость. Можно было не упоминать фамилии, и было бы всем спокойно.

О поэтах... ну, поэт имеет право ругать коллег последними словами. Да и любой человек. Коржавин, можно подумать, Бродского не ругал. Не прибавляя, заметьте: "Но это с моей точки зрения, вы знаете, только с моей". Возможно, Бродскому не казалось, что его оценкам будет придано такое уж серьезное значение. Хотя не знаю.

Я это всё говорю, при том что мне всё меньше нравятся суждения, которые Бродский выносил в интервью и эссе. Отчасти -- политические разногласия, отчасти неприятная догадка, что, гениальный самоучка, Бродский не отличался фундаментальностью и систематичностью образования. Его стихи, да и прочие высказывания демонстрируют такой высокий уровень культуры, что об этом забываешь и предполагаешь, что он, так сказать, читал всё что надо. А это не всегда так, чем усугубляется подростковый пафос его не всегда основательных заявлений. И их интеллектуальная узость, что уж там.

А поэт очень крупный. Да и в человеческом отношении, мне кажется, не из последних. Хам? Ну, мне кажется, это чересчур.