![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
прошлая суббота
Apr. 28th, 2021 11:16 amМы ходили по горкам чуть к востоку от нашего городка, не выше пятисот с чем-то метров. Это всего километров двенадцать, но пейзаж совершенно другой. Видимо, Люберонский хребет защищает всё, что к югу от него, от северных ветров, и пейзаж становится южным - очень резкий контраст с Люберонским хребтом. Вместо горного леса - garrigues, южные заросли невысоких растений на каменистой почве. Это почти то же самое. что маки (macquis), разница в уровне влажности и почве, и судя по интернетным страницам, она и не всем французам ясна. Мы ходили семь часов, прошли 23 км, а в смысле высоты непонятно: телефонный софт говорит, что перепад был меньше 400 м, а ноги говорили совсем другое. Видимо, телефонный софт (citytrail) не учитывал спусков-подъёмов, только общую разницу высот между начальной и конечной точкой.
На обратном пути мы встретили довольно замечательного человека, о нём уже рассказала Ленка, но мне хочется чуть подробнее. Идём, значит, вниз. Периодически то в том направлении, то в другом едут велосипедисты, из которых у некоторых велосипед очевидно электрический. Видим, стоит человек лет 75 (как и оказалось) с велосипедом, остановившийся на пути вверх. Здороваемся. Вот, говорит, шины проскальзывают, трудно ехать. Раскатали велосипедисты, несколько лет назад так скользко не было, да тут ещё электрические гады обгоняют. Да, говорим, гады, это ж жульничество, на батареях-то. Тут речь зашла о батареях. Каким-то образом с велосипедов соскользнуло на телефоны, и он объявил, что он диссидент, гугла по возможности не признаёт, и телефон у него забыл скольколетней давности, фирмы (забыл название), которая использует только бесплатный софт, и батарейка длится двое суток. И на компьютере линукс. Стали говорит о бесплатном софте, ну, я говорю, я, конечно, за, но всё же приходится, вот без Microsoft Office мне никак. А я, говорит, использую - есть такой софт, латех. А, говорю, латех! Так я его ещё и на юниксе пользовал, а, кстати, для Windows есть прекрасный интерфейс. О, на юниксе! А, кстати, вы из La Tour d'Aigues? Нет, говорим, из подпарижья. А, говорит, сбежавшие от карантина (les escapés)! Ну да. А я, говорит, пятьдесят лет назад покинул Иль-де-Франс и стал приёмным провансальцем. Ну, говорю, как-то акцентом провансальским вы не обзавелись. А откуда я, по акценту? - спрашивает. На мой слух, не было у него никакого регионального акцента, так в Париже говорят. Я, говорит, из Franche Compté, но может, конечно, уже не слышно. А вы - пауза - из Каталонии? Нет, говорим, не Каталония, а Россия. Обращается ко мне: судя по всему, что вы сказали, вы математик на пенсии? Ну, говорю, пенсию-то я получаю, но работаю на полную катушку. Тут стали говорить о том, как оформляют работу пенсионеры, по большей части как индивидуалы, и чем занимаются. Он вспомнил, в связи с математикой и Россией, Арнольда. Да, говорю, великий математик и крайне неприятный человек был. Он: а вот ещё такой же, Шафаревич, бо-ольшой был антисемит! Я: а ещё Понтрягин. Да, говорит, он ведь топологией занимался? Да, говорю я без полной уверенности, я в топологии очень слаб. Рассказываю про роль Понтрягина в деюдификации советской математики, тут-то я знаю. Речь переходит на диссидентов, вот я, говорит, был в комитете в Марсельском университете по приёму Плюща. Ленка рассказывает, что Васька был с Плющом хорошо знаком. Поговорили ещё, и пошли каждый в свою сторону, не обменявшись фамилиями и явками. Почему? Да так как-то получилось. Он наверняка был профессором в Марселе, в принципе можно найти, но лень, и так хорошо.
Фотографии вышли похуже, чем на Любероне, слишком много света, слишком широкие пейзажи, я много выкинул. Так что в основном цветочки. А цветочки класс. Дикие ирисы, коротконогие, лиловые и жёлтые. Лесные тюльпаны, изящны до невозможности. По краям дорог ладанник, который я по невежеству много лет считал шиповником, хотя у него и листья другие, и шипов нет, но похож же! Те же дикие микронарциссы, что на Любероне. Дикий лён, синий и жёлтый.
Идти можно было бы и меньше времени, потому что от верхней точки шла тропа прямо вниз. Но мы там уже были в какой-то прошлый раз, и по этой тропе спускались, да ещё с Машкой. Это чистый кошмар, надо удерживаться, чтобы не покатиться вниз, всю дорогу. Так что пошли назад почти по своим следам, только половину пути по другой дороге, но хоть по дороге.
Cлева одноколейка, по ней пару раз в день идёт поезд - наверно, из Экса.
Лён
( Read more... )
На обратном пути мы встретили довольно замечательного человека, о нём уже рассказала Ленка, но мне хочется чуть подробнее. Идём, значит, вниз. Периодически то в том направлении, то в другом едут велосипедисты, из которых у некоторых велосипед очевидно электрический. Видим, стоит человек лет 75 (как и оказалось) с велосипедом, остановившийся на пути вверх. Здороваемся. Вот, говорит, шины проскальзывают, трудно ехать. Раскатали велосипедисты, несколько лет назад так скользко не было, да тут ещё электрические гады обгоняют. Да, говорим, гады, это ж жульничество, на батареях-то. Тут речь зашла о батареях. Каким-то образом с велосипедов соскользнуло на телефоны, и он объявил, что он диссидент, гугла по возможности не признаёт, и телефон у него забыл скольколетней давности, фирмы (забыл название), которая использует только бесплатный софт, и батарейка длится двое суток. И на компьютере линукс. Стали говорит о бесплатном софте, ну, я говорю, я, конечно, за, но всё же приходится, вот без Microsoft Office мне никак. А я, говорит, использую - есть такой софт, латех. А, говорю, латех! Так я его ещё и на юниксе пользовал, а, кстати, для Windows есть прекрасный интерфейс. О, на юниксе! А, кстати, вы из La Tour d'Aigues? Нет, говорим, из подпарижья. А, говорит, сбежавшие от карантина (les escapés)! Ну да. А я, говорит, пятьдесят лет назад покинул Иль-де-Франс и стал приёмным провансальцем. Ну, говорю, как-то акцентом провансальским вы не обзавелись. А откуда я, по акценту? - спрашивает. На мой слух, не было у него никакого регионального акцента, так в Париже говорят. Я, говорит, из Franche Compté, но может, конечно, уже не слышно. А вы - пауза - из Каталонии? Нет, говорим, не Каталония, а Россия. Обращается ко мне: судя по всему, что вы сказали, вы математик на пенсии? Ну, говорю, пенсию-то я получаю, но работаю на полную катушку. Тут стали говорить о том, как оформляют работу пенсионеры, по большей части как индивидуалы, и чем занимаются. Он вспомнил, в связи с математикой и Россией, Арнольда. Да, говорю, великий математик и крайне неприятный человек был. Он: а вот ещё такой же, Шафаревич, бо-ольшой был антисемит! Я: а ещё Понтрягин. Да, говорит, он ведь топологией занимался? Да, говорю я без полной уверенности, я в топологии очень слаб. Рассказываю про роль Понтрягина в деюдификации советской математики, тут-то я знаю. Речь переходит на диссидентов, вот я, говорит, был в комитете в Марсельском университете по приёму Плюща. Ленка рассказывает, что Васька был с Плющом хорошо знаком. Поговорили ещё, и пошли каждый в свою сторону, не обменявшись фамилиями и явками. Почему? Да так как-то получилось. Он наверняка был профессором в Марселе, в принципе можно найти, но лень, и так хорошо.
Фотографии вышли похуже, чем на Любероне, слишком много света, слишком широкие пейзажи, я много выкинул. Так что в основном цветочки. А цветочки класс. Дикие ирисы, коротконогие, лиловые и жёлтые. Лесные тюльпаны, изящны до невозможности. По краям дорог ладанник, который я по невежеству много лет считал шиповником, хотя у него и листья другие, и шипов нет, но похож же! Те же дикие микронарциссы, что на Любероне. Дикий лён, синий и жёлтый.
Идти можно было бы и меньше времени, потому что от верхней точки шла тропа прямо вниз. Но мы там уже были в какой-то прошлый раз, и по этой тропе спускались, да ещё с Машкой. Это чистый кошмар, надо удерживаться, чтобы не покатиться вниз, всю дорогу. Так что пошли назад почти по своим следам, только половину пути по другой дороге, но хоть по дороге.
Cлева одноколейка, по ней пару раз в день идёт поезд - наверно, из Экса.
Лён
( Read more... )
