снег и мы

В Париже этой зимой не было снега совсем. И поехали мы с Мблой, Колькой , Юлькой и собакой Таней, на которую нет ссылки, в Юру - мы с Мблой впервые в жизни встали на ракетки-снегоступы, а они на лыжах.

Сначала кажется, что ракетки только мешают. Что либо уж лыжи, либо просто так. И только через минут пятнадцать понимаешь, что легко идёшь там, где на лыжах трудно, а безо всего невозможно. На них и по целине ходят, конечно, но мы шли по тропе, совершенно замечательно отмеченной вешками и висящими на ветках флажочками, на которых, кстати, изображены гораздо более ракеткообразные ракетки, чем те, что были у нас на ногах. Наверно, когда-то они были такими.

Мы прошли километров восемь или чуть меньше, за три с половиной часа, с перепадом метров 200-300, на высоте примерно в тысячу метров. Устали - ну как после километров двадцати пешком. Удовольствие колоссальное. Собака была в восторге, но потом всю дорогу в машине беспробудно спала, и на следующий день ещё тоже была склонна ко сну.

Фотографировала Мбла, вот ссылка.

А по дороге вдоль шоссе цвёл терновник.

строчка

Вдруг пришло в голову:

"А на Россию - одна моя мама,
только что она может одна?"

какой это год? Начало 60х?

И никто к нему не пришёл, не обвинил в русофобии, которая тогда называлась клеветой на советский строй, не вызвал в Комитет, не исключил из Союза Писателей, вообще ничего. При советской вполне себе власти, при идеологии, при всём-всём-всём.



Кстати, прекрасная песня.