Une vie

Поскольку про ЕГЭ мне рассказывали люди, которым я доверяю ничуть не меньше, чем вам, и которые компетентны в оценке знаний тоже на том же уровне, то мне трудно начать доверять исключительно вашему суждению. К этому добавляется то, что вы не видели выпускников, не умеющих складывать дроби, а я видел. И не особо давних, и советских. Вполне видел. (И даже французских видел тоже). И себе-то я уж точно доверяю больше, как и вы себе.

Поэтому у меня создаётся впечатление, что ваши суждения сильно окрашены ареалом. Вот спросили б меня в семидесятые, как живут в СССР, Я бы много что рассказал, но потом выяснилось, что всё равно моя картина была бы на порядок выживабельнее, чем то, что на самом деле бывало. Оно, конечно, я видел магазин в ауле Хурзук, где продавалось два предмета: сахарные головы и рыба надувная типа осётр (кстати, великолепно сделанная: вообще не сдувается. До сих пор). Но я как-то не соотносил свою жизнь с жизнью жителей аула Хурзук.

Однажды я встретился с маминой подругой детства по Парижу, которая попала в СССР девочкой в лагерь детей врагов народа и провела в лагере практически всю жизнь. Она очень походила на героиню "Караганды", и действительно, после лагеря жила в Караганде. Она знала кучу языков — и выученных в благополучном детстве в Париже, и выученных в лагере — но это никак не окрашивало её жизни и способа мышления. Не увидь я её, я бы не включал таких в описание того, как в стране.

Мои суждения о происходящем в стране были на самом деле суждениями человека, живущего в Ленинграде в интеллигентной среде и имеющего очень частичную информацию о "иной жизни".

Сейчас с этим легче — есть сеть. Я не знаю, хватает ли у вас времени и любопытства читать совсем-совсемдругих. Мне иногда — очень недостаточно — случается. Это тоже не покрывает "жизни в стране", потому что наследники героев Галича в сети не пишут.

Про дроби же — да помилуйте. Вы ещё скажите, что все умеют их сравнивать, ну там 3/4 больше или 5/7.