Une vie

Мнение, что царь создаёт общество, было когда-то не так далеко от истины, как сейчас, хотя тоже далеко: Пётр создал вовсе не то общество, которое хотел создать, скажем. С развитием коммуникации внутри обществ оно стало ещё менее применимым. Верно, что правительственная пропаганда может довольно многое. Сталин, Гитлер. Только вот может - пока есть соответствующее напряжение (квазирелигиозная идея) в самом обществе. Когда общество устаёт, никакой режим не может воскресить это напряжение. Хрущёв пытался воскресить "исходно-коммунистические" идеи, вместо этого породил идеи социализма с человеческим лицом, Брежнев уже ничего не пытался, вместо идей наступил танец, где надо было просто знать, как себя вести. В современном мире общества призывают (если недемократические, то призывают, не сознавая того) царей, а не цари создают общество. Эволюция постсоветского государства к современному была не вполне неизбежна - оно могло бы эволюционировать к бандитскому типа мексиканского на большей части его истории, где драки были бы открытыми и правительства бы сменялись - но вряд ли: русскому обществу кажется, что ему нужна сильная рука. Значит, найдётся. Русское общество презирает слабых властителей, всех. Что будет дальше, неочевидно, потому что квазиидеология осаждённого лагеря и всемирного русофобского заговора никак не может служить механизмом какого-то развития, и я боюсь (боюсь, потому что это будет много крови - а это хуже, чем плохой режим) распада государства; но так или иначе, не Путин испортил Россию, а Россия призвала Путина.
Поэтому нет никакого thought control, хотя чиновникам очень хочется, чтоб был. А есть - самопроизвольное тяготение к идеологии осаждённого лагеря. Оно ведь глубоко сидит, о нём ещё Кюстин писал. Сильно удивлённый Кюстин.
И поэтому единомыслие - состояние общества, а не thought control.