.Бродский, конечно, очень умён, но не чужд хлёстким высказываниям, имеющим не особенно много смысла. Эта очень красивая выдержка из предисловия к Платонову, с моей точки зрения, содержит ровно одну интересную фразу: "Платонов непереводим и, до известной степени, благо тому языку, на который он переведен быть не может". Впрочем, и она неверна, конечно: много языков, на которых можно выразить тот тип ужаса, который трудно выразить на каком-нибудь другом. Уж немецкий-то! Но вообще - этот абзац Бродского близок, мне кажется, кокетству Набокова, который (если мне не изменяет память) в предисловии к русской "Лолите" писал, что ах, никак по-русски не сказать того, что он сумел сказать в английской, а в английской - наоборот. Этот тип кокетства Бродскому не чужд, к сожалению. (Что не отменяет того, что перевести Платонова и правда почти или совсем невозможно). Так вот, в русской ментальности (в мажоритарной) действительно есть элементы, способствующие отрыву от реальности и отсутствию памяти. (В мажоритарной: скажем, ментальность староверов или поморов - не в смысле отношения к реальности, а в других - резко отличается, а говорят они на том же языке. Равно как и протестанты продолжали говорить на тех же языках, что католики вокруг). А вот язык, начиная с времён расцвета - т.е. по крайней мере с начала 19 века - обладает всеми средствами выразить совершенно разные реальности. Нет языковой проблемы по-русски, ну если не считать, что язык сложный. Ну смотрите: Орвелл сумел по-англйиски написать "The brave new world". Он придумал для этого много слов, это не ухудшило восприятие текста. Потом его перевели на русский, вполне адекватно, и восприятие русским читателем хоть и окрашено (было вначале) советским опытом, тем не менее текст создаёт всё, что нужно автору, и без того. Доказательство - Кафка, там ведь советский опыт неприменим. Так и Платонова можно перевести на английский совершенно адекватно. Адекватные переводы редки, скажем, "Тёмные аллеи" переведены на английский чудовищно, текст пошл и хуже того, доказательно пошл, не поверить, что в оригинале это не так, но это факт перевода, а не факт возможности перевода. Я, конечно, только про прозу.
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
no subject
Date: 2017-08-23 12:41 pm (UTC)благо тому языку, на который он переведен быть не может". Впрочем, и она неверна, конечно: много языков, на которых можно выразить тот тип ужаса, который трудно выразить на каком-нибудь другом. Уж немецкий-то! Но вообще - этот абзац Бродского близок, мне кажется, кокетству Набокова, который (если мне не изменяет память) в предисловии к русской "Лолите" писал, что ах, никак по-русски не сказать того, что он сумел сказать в английской, а в английской - наоборот. Этот тип кокетства Бродскому не чужд, к сожалению. (Что не отменяет того, что перевести Платонова и правда почти или совсем невозможно).
Так вот, в русской ментальности (в мажоритарной) действительно есть элементы, способствующие отрыву от реальности и отсутствию памяти. (В мажоритарной: скажем, ментальность староверов или поморов - не в смысле отношения к реальности, а в других - резко отличается, а говорят они на том же языке. Равно как и протестанты продолжали говорить на тех же языках, что католики вокруг). А вот язык, начиная с времён расцвета - т.е. по крайней мере с начала 19 века - обладает всеми средствами выразить совершенно разные реальности. Нет языковой проблемы по-русски, ну если не считать, что язык сложный. Ну смотрите: Орвелл сумел по-англйиски написать "The brave new world". Он придумал для этого много слов, это не ухудшило восприятие текста. Потом его перевели на русский, вполне адекватно, и восприятие русским читателем хоть и окрашено (было вначале) советским опытом, тем не менее текст создаёт всё, что нужно автору, и без того. Доказательство - Кафка, там ведь советский опыт неприменим. Так и Платонова можно перевести на английский совершенно адекватно. Адекватные переводы редки, скажем, "Тёмные аллеи" переведены на английский чудовищно, текст пошл и хуже того, доказательно пошл, не поверить, что в оригинале это не так, но это факт перевода, а не факт возможности перевода. Я, конечно, только про прозу.