рассказ

Я никогда (мне кажется) не помещал "обычных" рассказов о сталинском времени, потому что вроде нет у меня читателей, которые чего-нибудь бы не знали сами давно. А тут я встретил рассказ, где вроде тоже ничего нового. Но интонация - сильно тронула. И вот тут я снова начинаю думать о старом споре, который всё время возобновляется: Солженицын/Гинзбург и пр. - или Шаламов? Для многих сейчас победил Шаламов. Потому, вроде бы, что "не приукрашивает", показывает отчаяние и безнадёжность так, как они есть. Для меня, при всём к нему уважении, он разрушителен. Именно дополнительно разрушителен, парадоксально - то есть добавляет ещё к ровно тому эффекту времени, который так ему ненавистен. (Кстати, в отличие ещё и от Галича, который уж точно ничего не приукрашивает). Он обличает, рассказывая правду? Обличает. Но ещё и, безо всякого намерения, воспевает. (Это провокационное слово, конечно, тут многие на меня ополчатся. Я употребляю его не в смысле намерения, а в смысле результата). Убедительный показ безнадёжности иногда увеличивает безнадёжность (можно ли увеличить без-надёжность? Ан вот да). А вот это простенькое письмо, которое ведь тоже кончается выражением ненависти - почитайте - нет, не добавляет. Ненависть - но с целью изменить.

Вот.
Для не имеющих ФБ текст под катом (а имеющие лучше идите туда, потому что и комменты бывают интересны)

( Read more... )

терминология

У меня терминологический вопрос. В моей терминологии нацизм - один из видов фашизма, безусловно. Но вне России (и может быть, других стран экс-СССР, не знаю) никто не говорит "германский фашизм", говорят "нацизм", а фашизмами называют все прочие, в первую очередь итальянский. Ну примерно как об автомашине редко говорят "экипаж", хотя она и входит в разряд экипажей. Почему в СССР немецкий вариант стал называться прежде всего фашизмом, а нацизмом - гораздо реже? Никакие идеологические причины мне в голову не приходят: это было время прокламируемого интернационализма, слово "нацизм" не могло иметь положительных коннотаций.