(no subject)
Сегодня ехал в метро - сегодня Большая Забастовка, так что пришлось смотреть на интернете, что как работает - и в отличие от прошлых лет, информация соответствовала действительности. Так что просто надо было ехать не совсем так, как всегда.
Так вот, входит человек, начинает как бы обычную песню собирающих милостыню в метро - бездомный, согласен на любую работу, дайте cheque-restaurant или пару монет. Но как-то странно говорит, половины слов не разобрать, сквозь зубы. Потом быстро проходит по вагону, так быстро, что если б и колебался кто (а обычно ведь кто-нибудь вынимает монетку), всё равно не успел бы вынуть, и приговаривает в духе того, что всё равно ведь не дадите, что на вас смотреть, надоело всё, у вас дом, я на улице, какое вам до меня дело. У него сумка, в сумке журналы "Sans abri" - "Бедомный": это такая как бы более достойная форма нищенства - продаешь журналы по евро штука. ДОходит до конца вагона, кричит "надоело!" и бросает кипу журналов на пол вагона. Причём злоба в жесте и в голосе такова, что если бы я хотел ему чего-то дать, то уже не дал бы, потому что это было бы как бы наградой за агрессивность, так нельзя. Хотя именно тут становится ясно, что он действительно в отчаянии, что это не спектакль и он не сумасшедший - но он сам себя ставит в безвыходное положение. "C'est un monde des rats!" (Это мир крыс!) - кричит, повторяя много раз и подчёркивая R в слове rats. Ну а те, кого называют крысами, вряд ли захотят помогать.
На остановке ему сочувственно кивает старик на скамейке на платформе, обычный (и всё более редкий) парижский клошар.
Журналы валяются на полу, я думаю, ведь поскользнётся кто-нибудь при толчке, они же скользкие.
Проходит минут пять. Он возвращается туда, где бросил журналы, и продолжая ненавидяще бурчать, собирает их с пола, небрежно засовывая в сумку. Явно не чтобы всё-таки их продать: они частично скомканы. Значит, чтобы не поскользнулись.
Так вот, входит человек, начинает как бы обычную песню собирающих милостыню в метро - бездомный, согласен на любую работу, дайте cheque-restaurant или пару монет. Но как-то странно говорит, половины слов не разобрать, сквозь зубы. Потом быстро проходит по вагону, так быстро, что если б и колебался кто (а обычно ведь кто-нибудь вынимает монетку), всё равно не успел бы вынуть, и приговаривает в духе того, что всё равно ведь не дадите, что на вас смотреть, надоело всё, у вас дом, я на улице, какое вам до меня дело. У него сумка, в сумке журналы "Sans abri" - "Бедомный": это такая как бы более достойная форма нищенства - продаешь журналы по евро штука. ДОходит до конца вагона, кричит "надоело!" и бросает кипу журналов на пол вагона. Причём злоба в жесте и в голосе такова, что если бы я хотел ему чего-то дать, то уже не дал бы, потому что это было бы как бы наградой за агрессивность, так нельзя. Хотя именно тут становится ясно, что он действительно в отчаянии, что это не спектакль и он не сумасшедший - но он сам себя ставит в безвыходное положение. "C'est un monde des rats!" (Это мир крыс!) - кричит, повторяя много раз и подчёркивая R в слове rats. Ну а те, кого называют крысами, вряд ли захотят помогать.
На остановке ему сочувственно кивает старик на скамейке на платформе, обычный (и всё более редкий) парижский клошар.
Журналы валяются на полу, я думаю, ведь поскользнётся кто-нибудь при толчке, они же скользкие.
Проходит минут пять. Он возвращается туда, где бросил журналы, и продолжая ненавидяще бурчать, собирает их с пола, небрежно засовывая в сумку. Явно не чтобы всё-таки их продать: они частично скомканы. Значит, чтобы не поскользнулись.
no subject
no subject
обычный (и всё более редкий) парижский клошар
Я спросил - почему более редкий? Уходящая натура?
no subject
Очень симпатичный клошар живёт на площади Контрэскарп, я там как-то проходила, когда у него был день рожденья - пришли к нему гости, шарики были, шампанское.
Но вообще куда в современном мире деваться людям, для которых жёсткая огранизация жизни неприемлема. Ну, то есть те. кто поспособней, поживее, полюбопытнее выход находят. Часто очень нетривиальный. Вот читала я про двух подружек, бросивших работу и пошедших скитаться по деревням с осликом - кукольный театр в школах показывают.
Ну, а если никаких интересов и способностей, а невозможность приспособиться есть...
no subject
no subject
no subject
Бывали, кстати, клошары-негры, и тогда удивительно становилось, как человек вписался в сугубо французскую жизнь (я говорю о времени, когда скорее всего негр не родился во Франции, в отличие от тепершних времен).
Уже первый кризис 90х это изменил. Появились бездомные без ориентиров - люди, которых выбросило в другию жизнь, которая наводила на них ужас. Во Франции всегда можно не пропасть, но для этого нужно уметь ориентироваться или хотя бы иметь желание научиться ориентироваться. Люди, которые до того вели защищенную жизнь, не умели. Наверно, к теперешнему времени в большей части они нашли какую-то нишу, но тогда на улице и в метро было странно и неуютно. Кстати, тогда подавали много.
Потом появились в большом количестве нелегалы. Румынские цыгане, которые стоят на коленях и канючат - это абсолютно неприемлемо во Франции, самоунижение вызывает протест и именно НЕжелание помочь, но они не умели (не умеют) обучаться. И другие в том же роде. Может быть, клошаров меньше видно на их фоне. А может быть, клошары тихо мигрируют от чуждого вторжения куда-нибудь из Парижа. Я не знаю.