А если так представить: он, как поэт, был настроен на конкретную волну. Она в нем жила, пела, танцевала, рвалась наружу. Он в ее ритме писал и другие ритмы ему просто мешали. И отключить ее он не мог - он поэт, а не литературовед, это не от него зависело. Поэтому всех пишущих в другом ритме он вполне искренне мог воспринимать фальшивящими и своей какофонией заглушающими эту музыку сфер.